В чужом доме - [42]
— Ты что, спишь? — спросил мастер.
Мальчик с шумом вдохнул воздух, взялся за противень и резко повернулся. Хозяин стоял на полдороге между разделочным столом и печью. Он слегка сбычился и скрестил перед собой руки, словно защищая свое брюшко. И смотрел на ученика.
Жюльен перехватил противень левой рукой и двинулся вперед. Открыл дверцы сушильного шкафа, положил противень на подставку и захлопнул дверцы. Он уже взял было пустой противень, но тут господин Петьо спросил его:
— Ведешь себя как ни в чем не бывало?
Жюльен замер. Хозяин говорил громко, голос его слегка дрожал от гнева, но он все же не кричал. Мастер и помощник разом обернулись. Морис, который подсушивал на плите тесто для пирожных с кремом, снял кастрюлю с огня и тоже обернулся. Все уставились на Жюльена, а он неподвижно стоял возле печи.
Воцарилось долгое молчание. Жюльен слегка наклонил голову, но продолжал следить за хозяином.
— Да, ты можешь гордиться собой! — бросил господин Петьо. — Есть чем!
Он подождал с минуту, снял руки с живота, подбоченился и, повернувшись к рабочим, спросил:
— Вы когда-нибудь видали болвана?.. Подонка?.. Прохвоста?.. Настоящую… настоящего… хулигана? Так вот, смотрите на него. Смотрите на этого мальчишку! Смотрите во все глаза!
По мере того как он говорил, голос его становился все громче; слова звучали все отрывистее, казалось, они вырываются из самой глубины гортани и летят, как камни.
Господин Петьо еще долго осыпал Жюльена бранью, потом внезапно подскочил, собираясь влепить ему несколько оплеух.
Но мальчик ожидал этого. Два месяца занятий боксом уже научили его угадывать, откуда последует удар, и оплеухи пришлись на его приподнятые для защиты локти. Хозяин в бешенстве сжал кулаки, и удары градом обрушились на Жюльена. Тот по-прежнему успешно закрывался локтями. Хозяин попадал ему по плечам, по предплечьям. Из-под руки мальчик видел, как брюшко господина Петьо перекатывается под белой курткой. На мгновение он вспомнил о шеф-поваре из гостиницы «Центральная». На одно лишь мгновение. Внутренний голос шептал ему:
— Солнечное сплетение. Надо ударить прямо туда, чуть повыше живота. Сбоку, сверху вниз…
Хозяин все еще молотил кулаками, но удары его не причиняли боли. Они были слишком быстрые, слишком беспорядочные. Жюльен посмотрел на его переносицу. Увидел также кончик его подбородка, будто подставленный для удара.
Господин Петьо пнул мальчика ногою в бедро, тот застонал. Тогда хозяин перестал махать кулаками и отступил на шаг. Лицо его побелело. На лбу блестели капельки пота. Впалая грудь судорожно поднималась и опускалась. В углу рта выступила пена. Он все еще повторял:
— Подонок… Подонок… Вот ты кто!.. Настоящий подонок!
Потом он умолк и с трудом перевел дух. Упираясь спиной в угол печи, Жюльен немного распрямился, готовый в любую минуту снова встать в оборонительную позицию. Хозяин пристально посмотрел на него, потом бросил:
— Уж не думаешь ли ты часом наброситься на меня? Нет, шутки в сторону, вы только поглядите на этого ублюдка. На эту бестию! На этого выродка! Он, кажется, вздумал меня запугать!
Вновь подойдя вплотную к мальчику, он загремел:
— Я и не таких, как ты, обламывал, имей это в виду!
Он собирался, видно, опять накинуться на Жюльена с кулаками, но тут мастер спросил:
— А что, собственно, сделал мальчишка?
Господин Петьо повернулся, подошел к мастеру и откашлялся.
— Что сделал? — переспросил он. — Поинтересуйтесь у него самого, что он натворил. Может, он вам расскажет.
Повернув голову в сторону Жюльена, он выкрикнул:
— Ну, расскажи им, что ты сделал. Объясни им, раз уж ты такой храбрый… Молчишь? Не желаешь говорить?
Хозяин пожал плечами, помолчал с минуту и опять завопил:
— Да он настоящий болван, говорю я вам! Болван, да и только!
И он сам принялся рассказывать о том, что произошло накануне. Слушая хозяина, мастер опять принялся лепить рогалики. Оглянувшись, он знаком предложил Жюльену вернуться к работе. Мальчик уже приблизился к разделочному столу, но тут хозяин, прервав свой рассказ, заорал:
— Ну нет! Об этом не может быть и речи. Пусть убирается вон! Я не потерплю у себя прохвостов.
Потом, не переставая говорить, он сам принялся укладывать рогалики на противень. Дважды описав сцену, происшедшую накануне, господин Петьо повернулся на каблуках и снова с криком обрушился на Жюльена:
— Ты что ж, идиот несчастный, и впрямь думаешь, что я не могу приготовить лангусту под бордоским вином? Так, что ли? Кретин несчастный, да ты меня не знаешь. Ведь поварское искусство — моя первая профессия. Я готовил кушанья для королей, для министров, для президентов Республики. Ах ты, паскуда! Если б я не сдерживался, то пришиб бы этого выродка!
Внезапно остановившись, господин Петьо направился к разделочному столу. Он наложил еще полпротивня рогаликов, затем, словно вспомнив какую-то важную подробность, повернулся к рабочим и выкрикнул:
— А главное, он был пьян, нализался. Я твердо знаю, что он нализался. Украл у меня вино и напился.
Хозяин подошел к Жюльену, который тут же встал в оборонительную позицию. Схватив мальчика за руку, он стал трясти его:
— Признавайся, ты украл у меня вино? Признавайся, болван!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Их трое – непохожих друг на друга приятелей, которых случай свел вместе в городке среди гор Юры: Серж – хрупкий домашний мальчик, Кристоф сын бакалейщика и Робер – подмастерье-водопроводчик, который сбежал из дома, где все беспробудно пьют, и он находит сочувствие только у Жильберты, дочери хозяина близлежащей фермы.Они еще не стали нарушать законы. Но когда им удается украсть сыр, то успех этой первой кражи опьяняет и ободряет их. Они решаются на "настоящее дело" в деревне Малатаверн. Серж и Кристоф разработали план, но Робер в нерешительности.Трусость? Честность? Суеверные предчувствия? Никто не может ему помочь, он наедине со своей совестью, один перед ясными глазами Жильберты, один перед этим проклятым местом – Малатаверн.
Роман «Плоды зимы», русский перевод которого лежит перед читателем, завершает тетралогию Клавеля «Великое терпение». Свое произведение писатель посвятил «памяти тех матерей и отцов, чьи имена не сохранила История, ибо их незаметно убили тяжкий труд, любовь или войны». И вполне оправданно, что Жюльен Дюбуа, главный герой предыдущих частей тетралогии, отошел здесь на задний план и, по существу, превратился в фигуру эпизодическую…Гонкуровская премия 1968 года.
Действие романа разворачивается во Франш-Конте, в 1639 году, то есть во время так называемой Десятилетней войны, которая длилась девять лет (1635 – 1644); французские историки предпочитают о ней умалчивать или упоминают ее лишь как один из незначительных эпизодов Тридцатилетней войны. В январе 1629 года Ришелье уведомил Людовика XIII, что он может рассматривать Наварру и Франш-Конте как свои владения, «…граничащие с Францией, – уточнял Ришелье, – и легко покоряемые во всякое время, когда только мы сочтем нужным».Покорение Франш-Конте сопровождалось кровопролитными битвами.
Сборник рассказов и сказок крупнейших писателей Франции XX века в переводах молодых участников семинара переводчиков при Союзе писателей СССР, которым руководили Н. Наумов и Л. Лунгина. Составители: Татьяна Авраамовна Ворсанова и Наталья Самойловна Мавлевич. Иллюстрация на обложке и внутренние иллюстрации А. Иткина.
Романы известного французского писателя Бернара Клавеля, человека глубоких демократических убеждений, рассказывают о жизни простых людей Франции, их мужестве, терпении и самоотверженности в борьбе с буржуазным засильем. В настоящее издание вошли романы "В чужом доме" и "Сердца живых".
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
Тетралогия «Великое терпение» (1962–1964), написанная на автобиографической основе, занимает центральное место в творчестве французского писателя Бернара Клавеля. Роман «Тот, кто хотел увидеть море» — вторая книга тетралогии.