В чужом доме - [41]

Все расхохотались. Жюльен смотрел на них с растерянным видом. Госпожа Петьо раскрыла корзинку и подняла крышку с котелка.

— Во всяком случае, пахнет чертовски вкусно, — заявил владелец виллы.

Его супруга наклонилась и с минуту вдыхала запах кушанья, потом сказала:

— Мне всегда хотелось, чтобы вы приготовили лангусту прямо у нас.

— Нет-нет, у себя на кухне мне куда сподручнее, — возразил господин Петьо.

В эту минуту его жена, сложив руки и слегка присев, прощебетала:

— Если б вы только знали, какую он поднимает суматоху, сколько изводит посуды, когда принимается колдовать на кухне… Не правда ли, милый Жюльен?

Она повернулась к мальчику и смотрела на него с широкой улыбкой. Видя, что он молчит, госпожа Петьо повторила:

— Не правда ли? Вы-то, милый Жюльен, знаете это лучше всех! Ведь посуду-то вам мыть приходится.

Жюльен молча кивнул головой. Лица стоявших перед ним людей плавали в каком-то светлом тумане, их голоса звучали необычно. Он изо всех сил старался понять, что ему говорят. Перед ним то и дело вставали глаза старухи судомойки, и мальчик чувствовал, как в груди его вновь закипает гнев.

— Какой у вас странный вид, милый Жюльен, — заметила госпожа Петьо.

К ним подошла хозяйка дома.

— Славный мальчуган, и такой вежливый, — сказала она. — Он уже несколько раз бывал у нас, привозил пирожные.

Господин Петьо вытащил котелок из корзинки. Потом повернулся к Жюльену.

— Вот и прекрасно, — обронил он, — можешь забрать корзинку домой.

Мальчик не шевельнулся. Только на минуту прикрыл глаза. Стоявший перед ним туман приобрел багровый оттенок. Жюльену показалось, что все вокруг заплясало, завертелось, смешалось в кучу — и глаза старухи судомойки, и красная рожа шеф-повара; все слилось — и голоса, и шум, и крики; затем он внезапно открыл глаза. Двое мужчин и две женщины стояли неподвижно, глядя на него. И тогда совершенно неожиданно, ни секунды не раздумывая, так, будто слова помимо воли вылетели у него изо рта, он громко спросил:

— А котелок? Разве его не нужно сейчас же отвезти в гостиницу?

Госпожа Петьо вытаращила глаза. Казалось, румяна с ее скул внезапно расползлись по всему лицу. Жюльен не сводил глаз с хозяина, а тот лишь нахмурил брови и пробормотал:

— Это… это верно, мне… мне не следовало брать чужой котелок… Возвратишь его завтра. Не забудь прихватить его, когда повезешь туда рогалики.

Хозяин шагнул вперед, поднял корзинку и протянул ее мальчику.

— Держи, — сказал он. — И поезжай быстрее… поезжай быстрее, тебя, верно, ждут с ужином.

Он подтолкнул Жюльена к двери. Госпожа Петьо поспешно растворила ее. Мальчик попятился и вышел.

Теперь в его голове теснились слова, целые фразы. Ему хотелось крикнуть: «Это ложь, вовсе не он приготовил лангусту, а помощник повара из гостиницы «Центральная».

Господин Петьо вышел следом и притворил за собой дверь. Подойдя вплотную к ученику, он прошипел:

— Что это на тебя нашло? Ты что, рехнулся?

Жюльен отпрянул и прижался спиной к железным перилам крыльца. Хозяин несколько мгновений молчал, а потом скороговоркой процедил сквозь стиснутые зубы:

— Да ты напился! От тебя разит вином. Убирайся. Убирайся прочь! Но ты мне за это дорого заплатишь. Очень дорого. Предупреждаю тебя!

Жюльен спустился по лестнице. Он услышал, как сзади хлопнула дверь. Когда он проходил садом, лампа, горевшая на крыльце, потухла. Мальчик остановился. Из дома доносились громкие голоса. Ему показалось, что там смеются.

Он ощупью, точно слепой, двигался вдоль забора, ища свой велосипед. Поставил корзинку на багажник и, перед тем как сесть на седло, замер в неподвижности, затаив дыхание и все еще стараясь услышать, о чем говорят в доме. Голоса там звучали все более приглушенно.

Только теперь Жюльен почувствовал холод. Его окутал ночной мрак.

Мальчик безотчетно прошептал:

— Господи, что это и вправду на меня нашло?

И он медленно покатил на велосипеде, стараясь держаться середины дороги; луч его фонарика вздрагивал на ухабах.

20

Одурманенный вином, Жюльен спал как убитый.

Когда наутро он спустился в цех, в голове у него шумело, и он ощущал неприятный привкус во рту. Мастер лепил первые рогалики.

— Пошевеливайся, пошевеливайся, — заметил он, — ты вроде еще не совсем проснулся.

Виктор спросил:

— Что с тобой вчера вечером стряслось? Ты, часом, не простыл?

— Нет, — ответил Жюльен.

— Когда ты возвратился, я услышал твои шаги на лестнице. Хозяин оставил нам ужин на двоих… Я сидел и ждал. Думал, ты вот-вот спустишься в цех. А потом сам поднялся в комнату и увидел, что ты лежишь на постели и спишь без задних ног. Тогда я поел один.

— Мне совсем не хотелось есть, — пробормотал Жюльен.

С минуту все работали молча, потом на лестнице послышались шаги. Мастер посмотрел на будильник, поднес его к уху и сказал:

— Вроде я в своем уме, и будильник не дурит. По-моему, это хозяин. Право слово, он, верно, с кровати свалился.

У Жюльена захватило дух. Он заметил, что руки у него дрожат. Теперь шаги гулко отдавались на плитах, которыми был вымощен двор. Потом дверь отворилась, и вошел хозяин. Он что-то проворчал, и все ответили хором:

— Доброе утро, господин Петьо.

Внешне Жюльен сохранял спокойствие. Однако ноги у него подкашивались. Он продолжал работать, не оглядываясь. Хозяин, видимо, остановился прямо позади него. Мальчик ощущал какую-то тяжесть в затылке. Когда противень был наполнен, Жюльен замер. Надо было поднять его обеими руками, повернуться и поставить в сушильный шкаф. Мастер слепил рогалик, положил его перед мальчиком, потом слепил другой, третий. Жюльен по-прежнему не трогался с места.