В Чукотском море - [3]
Там, где течение особенна зло толкало лед на припай, образовались высокие ледяные горы.
Но этот припай еще не прочен. Бывает, что при первом же сильном ветре с берега его срывает и относит в море пли морской ветер сжимает его и комкает. Слышится грохот, скрежет, удары падающих льдин. И вдруг ветер и течение, как бы сговорившись, в один прием выравнивают кромку припая и громоздят вдоль него большие, трудно проходимые торосы, которые издали похожи на большой горный хребет.
Чукчи-охотники говорят:
— Этки! Плохо!
Но вот пошел снег, задула пурга. Снег усердно трудится для охотников: выравнивает поверхность припая, забивает щели в торосах, утрамбовывая паст. Образуется настоящий припай. В некоторых местах он отходит от берега. Там, где течение особенно рьяно толкает лед на припай, вырастают высокие ледяные горы. А у самой кромки припая сплошной массой, уходя далеко в море, по-прежнему движется лед. Это место называется по-чукотски «тылягыргин» — движение, путь.
Теперь все разговоры морских охотников сводятся к тылягыргину, кромке и дрейфующему льду. Как тылягыргин? Движется ли лед? Какая кромка? Да и понятно: с этого времени охота начинается за припаем, за тылягыргином, на дрейфующем льду, где от постоянной подвижки льдов образуются трещины и разводья.
На припае лишь иногда удастся охотнику найти лунку. Выловит он около нее две-три нерпы — и все. Этим делом занимаются старики, которым тяжело ходить далеко в море. А молодые добывают зверя за припаем, на дрейфующем льду. А чтобы попасть на него, надо перейти вечно шумящий кованный тылягыргин…
У кромки
Легка и удобна одежда морского охотника. Мягкие нерпичьи штаны, короткие, чуть выше щиколоток, торбаза, туго стянутые нерпичьим ремешком; не доходящая до колен двойная кухлянка из шкур молодых оленей, сверху белая камлейка — балахон. Кухлянка в поясе туго перетянута ремнем, на котором с правой стороны нож в чехле, кожаный мешочек для патронов, кисет для махорки и табака-папуши. В такой одежде никакой мороз, ветер и пурга не страшны охотнику.
Просты и снасти охотника. Акын — закидушка, хорошо обструганная деревяшка грушевидной формы с тремя острыми большими крючьями на утолщенной части. К другому концу акына крепится длинный, хорошо обработанный лахтачий ремень. Ремень аккуратно смотан в бухту. В любой трещине, полынье достанет охотник нерпу, лахтака, ловко метнув акын. Идти в море без акына, все равно что заранее прийти без добычи.
Не выходит охотник в море и без ракетных лыж — вельвыегыт. Вельвыегыт коротки, их след на снегу похож на вороний, потому-то они и называются вороньими лапками. Обод вельвыегытов делается из толстых сучьев. Тупой носок круто загнут. Чтобы обод не сужался, вставлены короткие распорки, и все искусно переплетено ремнем. Вельвыегыты не скользят, но хорошо удерживают охотника на снегу, густом кашеобразном льду, служат вместо подстилки, когда охотник сидит в укрытии, ожидая нерпу.
Чтобы ходить на вельвыегытах, нужна сноровка и привычка.
Много неожиданностей подстерегает охотника в море: коварный тонкий лед, запорошенный снегом или раздробленный, перемолотый в порошок и смерзшийся в кучу, подтаявшая или подмытая волной кромка разводья, качающиеся на волнах льдины.
Передвигаясь по льду, охотник всегда пробует лед длинной палкой — инныпи — с острым железным наконечником на одном конце и крючком на другом. Крючком охотник подцепляет нерпу в разводье. Имеются у охотника и другие нужные вещи: легкий посох с колечком из китового уса, лямка из толстого моржового ремня для волока нерпы, разные связки запасных ремешков, железная игла из стальной проволоки с расплющенным острым кончиком для сшивания шкуры медведя, лахтака или же куска моржового мяса. Все эти снасти крепятся в одну легкую связку и закидываются за плечи. Винтовка в чехле сверху.
У охотника нет ничего лишнего — все необходимо. Снасти не только для того, чтобы достать зверя из воды и доволочить его до дому, но они и выручают из беды.
Однажды вышел охотник в море, дошел до кромки припая, постоял, понаблюдал. Лед как будто не двигался, но иногда поскрипывал и нехотя, рывками напирал на припай. Дул слабый северо-западный ветер. Было ясно и морозно. Недалеко от припая парили разводья. Охотник надел на ноги вельвыегыты, перешел через притихший тылягыргин и двинулся в море. Временами он приостанавливался, взбирался на торос и внимательно оглядывался по сторонам, следил за кромкой припая.
Среди чукотских зверобоев существует неписаный закон: если охотник с дрейфующего льда видит на кромке припая на высоком торосе фигуру человека, значит с тылягыргином плохо, лед отходит и надо спешить к припаю. Потому-то старики и не разрешают молодым охотникам без дела взбираться на высокие торосы припая, чтобы не вызвать ложной тревоги.
Но на этот раз охотник был один. Ни на дрейфующем льду, ни на кромке припая никого не было видно.
Около одного разводья он убил двух нерп. Доставая их акыном, обратил внимание на то, что туши нерп медленно сносит течением против ветра. «Течение усилилось. Как бы чего не случилось на припае», — размышлял охотник. Чтобы лед отошел от припая, не всегда нужен сильный штормовой ветер.
