В Чукотском море - [5]
Келеет шел по льду против течения, стараясь поравняться с тем местом на припае, откуда он сходил на лед.
Нерпа волочилась за охотником, безвольно болтались в разные стороны ее ласты, на льду оставалась кровавая дорожка.
Вот и знакомая глыба на припае. Остается пройти полосу мелкобитого, стертого в порошок льда. Понадеявшись на свою силу, волоча нерпу, охотник, не раздумывая, двинулся к припаю через тылягыргин. Под его тяжестью льдинки уходили вглубь, ноги вязли в шуге, а когда он напрягался, они погружались еще глубже. Несколько шагов — и твердый лед припая. Охотник замешкался, выбирая твердую опору, шагнул, лыжа скользнула по льдинке и подвернулась. Он потерял равновесие и повалился набок. Лямки сзади сильно натянулись. Видимо, нерпу завалило шугой и потащило течением. «Надо ее отвязать», — подумал охотник и занес было руку за спину, но еще глубже увяз в шуге. Охотник погружался в лед. А за лямки по-прежнему тянуло и тянуло, и никаких сил не было освободиться от этой сковывающей тяжести. Кругом скрежетало, шуршало и шипело…
— Мэй!! — в ужасе закричал охотник.
В ответ раздался лишь грохот свалившейся где-то большой льдины.
Колючие кристаллики льда коснулись лица. Тело сковало. Руки охотника судорожно пытались да что-то уцепиться. Исчезли в шуге посох и инныпи. Охотник видел перед собой край посветлевшего неба… Откуда-то выперла громадна» льдина и угрожающе нависла над ним. Она вздрагивала, скрипела и надвигалась на Келеета.
«Нож в руки, пустил бы кровь горлом. Перестал бы мучиться…» — думал охотник. А льдина все лезла и лезла, готовая обвалиться всей своей тяжестью на человека и втиснуть его в шугу. Вдруг она заскрежетала, на мгновение приостановилась и, зловеще шипя, стала медленно отходить в сторону.
«Наверно, у меня ремень оборвался на лыже…»
«Что так больно давит в бок?..» — мелькало в голове Келеета.
Вода просочилась сквозь меховую одежду и обувь. Горький, соленый лед набивался в рот, уши, нос… Воздуха не хватало… В глазах потемнело, и все исчезло.
Вдруг его снова потянуло за лямки, но на этот раз куда-то в сторону. Охотник опять оказался наверху. Та же льдина, перевернувшись, выползла с другой стороны и легко вытолкнула его и нерпу на поверхность. В глаза ударил утренний свет, грудь вдохнула воздух…
— Где-то здесь был слышен крик.
— А вот и следы… — переговаривались двое охотников, быстро идя вдоль припая.
— Вот он! — крикнул один из них.
В самой гуще шумящей шуги на ребре большой плоской льдины с одной стороны висело почти безжизненное тело охотника, с другой — нерпа.
— Держись! — раздалось с припая.
В воздухе просвистели акыны — охотники вытащили на припай и человека, и нерпу.
Келеет еще долго не мог прийти в себя. Как во сне до него доносился голос:
— Вот видишь, — говорил пожилой охотник, — как рискованно оставлять на ремне за спиной нерпу, когда переходишь тылягыргин. Это она втянула тебя в шугу.
На всякий случай.
Белый медведь — умка не представляет большой опасности для опытного охотника. При встрече с человеком умка всегда старается уйти от него. Но не всегда медведь бывает безобидным. Не любит умка, когда выносит его вместе со льдом через пролив в Берингово море. При первой же возможности выходит он на берег и долинами рек через перевалы сопок идет, пересекая Чукотский полуостров, в родной Ледовитый океан. У медведей даже есть свои установившиеся дороги. С таким медведем человеку надо быть настороже. Он голоден, разгоняет оленьи стада, будоражит спящего бурого медведя, интересуется одинокими ярангами оленеводов.
Когда морской ветер комкает тонкий лед в застывших разводьях и закрывает все лунки, умка вынужден пробираться к берегу, искать выброшенную морем осенью падаль, хозяйничать в мясных ямах около поселков и стойбищ, вылавливать зазевавшихся собак. Да и вообще почему-то любит умка в пасмурную погоду побродить около берега у скал.
Опытные охотники хорошо знают повадки умки и всегда наставляют молодых:
«Никогда не выбирай места для ожидания нерпы в торосах, которые скрывают от тебя окружающее;
как бы ты ни устал, старайся не отдыхать на полпути;
прежде чем идти дальше, взберись на высокий торос и осмотри внимательно свой путь;
если из нескольких медведей ты убил одного, то обязательно уйди со следа и разделывай тушу где-нибудь в стороне; медведи могут вернуться по следу и застать тебя врасплох».
А вот в поселках, расположенных севернее Колючинской губы, есть и другая мера защиты от умки…
Прошла пурга, установилась хорошая погода. Уже сутки Рилютегин на охоте. Ночь была лунная, безветренная. На небе колыхалось яркое сияние. С моря доносился грохот сталкивающихся ледяных полей, шуршание дрейфующего льда возле кромки припая.
На рассвете, как только начал белеть восток, Рилютегин перебрался на дрейфующий лед. Лед выравнивал извилины кромки припая, оставшиеся после пурги, громоздил торосы. Местами встречались ровные ледяные поля. Было много свежих полыней, еще не успевших покрыться тонким ледком.
Подходя к разводью, Рилютегин спугнул несколько нерп, которые с плеском скрылись в воде. Охотник соорудил из плоских льдинок укрытие и сел ждать нерпу.
