В черной пасти фиорда - [16]
Но вот на кормовой палубе показались две мокрые фигуры; они подошли к мостику и с трудом поднялись на него.
— Работа закончена!
— Не придется снова всплывать?
— Никак нет, захлопки в порядке, зачистили хорошо.
— Ну, молодцы! Отправляйтесь вниз.
Я приказал военфельдшеру М. Д. Значко проследить, чтобы мотористы переоделись в сухое белье, и выдать им по две порции водки — одну для наружного, другую для внутреннего употребления.
Мостик опустел. Я докурил папиросу и положил окурок в консервную банку, засунутую в карман реглана. Окурки, спички и прочий мусор за борт не выбрасывались. Это правило, которое строго соблюдалось в интересах скрытности: противник не должен был догадываться о пребывании лодки на позиции,
Снова в фиорде
Проверка показала, что захлопки воду не пропускают. Значит, Орлов и Федин оправдали наши надежды. Они показали настоящий матросский характер. За завтраком (на этот раз поздним) Герасимов вспоминает, как на подводной лодке «К-23» заело минносбрасывающее устройство. Для его ремонта в цистерну спустился коммунист Носов. Горловину цистерны пришлось задраить. Появись противник поблизости, и лодка погрузилась бы. К счастью, все обошлось благополучно. Да, подводники готовы идти на любой риск но задумываясь.
— Таков советский воин, — говорит Герасимов.
На нашей лодке служили русские (они составляли добрую половину команды), украинцы, белорусы, воины других национальностей страны. И все они достойно выполняли воинский долг. Кстати, Орлов и Федин носят русские фамилии, но сами они с Украины.
Лев Николаевич спросил о происхождении моей фамилии. Я поделился с ним историей своих предков. Еще задолго до революции мой прадед эстонский крестьянин Тамман приехал в Москву на заработки, да и остался в ней навсегда. Ни отец с матерью, ни мы, их дети, уже не знали эстонского языка. Я исколесил полсвета, плавая в торговом флоте, но на родине своих предков так и не довелось быть. К нам, на лодку, скоро придет новый командир рулевой группы — лейтенант Михаил Николаевич Иванов. У него исконно русская фамилия, а он, между прочим, родился в Тбилиси и знает грузинский язык лучше русского (последний он тоже хорошо освоил — говорит грамотно, почти без акцента).
Беседа с замполитом неожиданно прервалась: вахтенным офицер доложил о подходе лодки к границе вражеского минного поля, и я поспешил в центральный пост.
Мы углубились на 60 метров и продолжали движение вперед. Минное поле форсировали благополучно. Вблизи берега подвсплыли на перископную глубину, определились, а затем направились в сторону Конгс-фиорда. Район этот нам был хорошо известен по предыдущим походам. Теперь лодке снова предстояло поставить мины в восточной части фиорда, где он полого вдается в материк. На этот раз мы должны протянуть вторую линию мин, параллельно первой, установленной нами в октябре 1942 года. А это очень опасно. Ведь не исключена возможность подрыва на своей же мине. Риск неизбежен даже при идеальном штурманском расчете: мина под воздействием волны и течения может сползти с якорем и оказаться на нашем пути (случаи дрейфа мин не единичны).
Помнится, на инструктаже, состоявшемся накануне похода, командующий флотом А. Г. Головко задал мне довольно щекотливый вопрос:
— А вы уверены в точности местоположения своих минных постановок?
— Да, уверен. Координаты заграждений соответствуют тем, которые сообщаются в штаб флота.
— Хорошо. — Командующий сделал многозначительную паузу. — Ну, тогда расположите мины параллельно выставленным в Конгс-фиорде ранее, в расстоянии от них не далее одной мили.
Теперь мы шли навстречу своим же минным заграждениям. Расчет и порядок выполнения боевой задачи сводились к следующему: точно выйти в исходную точку, двигаясь от которой поставить мины параллельно прежнему заграждению. Трудность усугублялась тем, что мины, выставленные в октябре, были расположены по ломаной линии, а не по прямой. Идти зигзагом рядом с минами — сложнее и опаснее. Малейшая оплошность может стоить нам жизни.
Входим в Конгс-фиорд, в его восточную часть. В боевой рубке рядом со мной Ямщиков. Сообщаю ему пеленги, он их записывает и тут же спускается вниз. В штурманском посту Афанасьев наносит на карту место лодки и, если ее сносит, подправляет курс. Об этом мне докладывает Ямщиков, успевающий вернуться в боевую рубку. Перископ, как всегда, вращается туго, и мне приходится тратить много сил. Поворот в одну сторону — пеленг, еще поворот — другой пеленг. Иногда определяемся по трем-четырем ориентирам. Да еще надо время от времени осмотреться — не появился ли корабль или самолет: мы же в заливе, занятом врагом.
К вечеру подходим к исходной точке и ложимся на грунт. Мины будем ставить ночью, при полной воде.
Около полуночи всплываем. Еще раз проверяем место лодки по чернеющим мысам и вершинам гор, благо ночь сравнительно светлая. Убедившись, что отклонений нет, даем ход, медленно двигаемся под электромоторами.
Вот и исходная точка. Сбрасываем первую мину. И тут же погружаемся, продолжая ставить минное заграждение на глубине: осторожность не помешает. Расчет прост: если поставленную в октябре мину и подтащило (течением, волной) к нашему курсу, то лодка лишь коснется минрепа. А это еще не означает взрыва (у наших мин нет антенн, как у немецких противолодочных), да и взрыв мины над лодкой менее опасен, чем под ней. И все же напряжение экипажа огромно. Мы-то знаем — советская мина пострашнее немецкой. И кто из экипажа не отсчитывает про себя каждую сброшенную!.. Все мы с нетерпением ждем, когда из трубы вывалится последняя. Но вот с облегчением воспринимаю доклад из кормового отсека:
В созвездии британских книготорговцев – не только торгующих книгами, но и пишущих, от шотландца Шона Байтелла с его знаменитым The Bookshop до потомственного книготорговца Сэмюэла Джонсона, рассказавшего историю старейшей лондонской сети Foyles – загорается еще одна звезда: Мартин Лейтем, управляющий магазином сети книжного гиганта Waterstones в Кентербери, посвятивший любимому делу более 35 лет. Его рассказ – это сплав истории книжной культуры и мемуаров книготорговца. Историк по образованию, он пишет как об эмоциональном и психологическом опыте читателей, посетителей библиотек и покупателей в книжных магазинах, так и о краеугольных камнях взаимодействия людей с книгами в разные эпохи (от времен Гутенберга до нашей цифровой эпохи) и на фоне разных исторических событий, включая Реформацию, революцию во Франции и Вторую мировую войну.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.
Многогранная дипломатическая деятельность Назира Тюрякулова — полпреда СССР в Королевстве Саудовская Аравия в 1928–1936 годах — оставалась долгие годы малоизвестной для широкой общественности. Книга доктора политических наук Т. А. Мансурова на основе богатого историко-документального материала раскрывает многие интересные факты борьбы Советского Союза за укрепление своих позиций на Аравийском полуострове в 20-30-е годы XX столетия и яркую роль в ней советского полпреда Тюрякулова — талантливого государственного деятеля, публициста и дипломата, вся жизнь которого была посвящена благородному служению своему народу. Автор на протяжении многих лет подробно изучал деятельность Назира Тюрякулова, используя документы Архива внешней политики РФ и других центральных архивов в Москве.