В царстве глины и огня - [49]
— Иди, Леонтій! Подходи! Что она, въ самомъ дѣлѣ, дуру изъ себя строитъ!
Леонтій двинулся по направленію къ Дунькѣ. Дунька вскочила съ травы, отбѣжала нѣсколько шаговъ и остановилась за небольшимъ кустомъ лозняка. Леонтій приблизился къ лозняку — Дунька, отскочила къ березѣ.
— Подходи, подходи, не бойся. Или забылъ, что наша сестра лукава? Нашу сестру надо силкомъ брать! кричала ему Матрешка.
— Матрешка! Я закричу! взвизгнула Дунька.
— Ну, и кричи, сколько хочешь. Здѣсь въ лѣсу никто, кромѣ насъ, не услышитъ, отвѣчала Матрешка.
Дунька стояла по одну сторону березы. Леонтій помѣщался шагахъ въ пяти по другую сторону.
— Желаю честь-честью… Можно? спросилъ онъ.
— Прощай! Прощай! Я уже сказала… явственно, хоть и тихо донеслись слова Дуньки.
— Такъ не прощаются. Не хотѣлъ-бы быть нахальникомъ, да ужъ любовь моя къ тебѣ больно велика.
Леонтій махнулъ рукой, бросилъ на землю гармонію и ринулся къ Дунькѣ. Та взвизгнула и побѣжала. Онъ за ней.
— Вотъ такъ-то лучше, ободряла его Матрешка. — А то вдругъ ни съ того, ни съ сего сдѣлался слюняемъ и нюней на манеръ нашего обжигалы. Словно забылъ, какъ нужно съ нашей сестрой орудовать.
Черезъ минуту Дунька и Леонтій скрылись въ кустахъ.
Глѣбъ Кириловичъ все это видѣлъ. Въ первую минуту онъ хотѣлъ вскрикнуть, но голосъ его замеръ. Онъ хотѣлъ подняться на ноги, но ноги не дѣйствовали. Въ глазахъ у него потемнѣло, закружились какіе-то круги. Онъ упалъ лицомъ на руки и горько заплакалъ. Когда онъ поднялъ голову, въ оврагѣ не было уже и Матрешки. Стояли только два кузовка съ грибами, да подальше отъ нихъ валялась гармонія. Придерживаясь за стволъ деревца, онъ поднялся на ноги и, шатаясь какъ пьяный, поплелся по обрыву овражка, направляясь домой.
«Зачѣмъ скандалить? Зачѣмъ кричать? Вѣдь все равно никакого толку не выдетъ. Пущай ихъ тамъ… Пущай… Теперь ужъ мнѣ все равно», бормоталъ онъ самъ съ собой.
На другой сторонѣ обрыва онъ услыхалъ голосъ Дуньки, долетѣвшій до него изъ оврага изъ-за кустовъ лозняка. Она говорила:
— Милый ты мой! Не любила я его никогда, да и теперь не люблю, а просто меня наши заводскія бабы съ толку сбили. Да только пообѣщайся ты мнѣ на зиму въ Питерѣ остаться и обзаконить меня, такъ я и пальтомъ евоннымъ, что онъ мнѣ купилъ, и сапогами, и подушками — всѣмъ, всѣмъ пренебрегу. Никакихъ мнѣ его тряпокъ и плошекъ не надо, только-бы ты былъ со мной.
Что отвѣчалъ Леонтій, Глѣбъ Кириловичъ не слыхалъ. Онъ опрометью бросился отъ овражка и побѣжалъ въ глубь лѣса.
XXXV
Домой Глѣбъ Кириловичъ вернулся полный отчаянія. На немъ, какъ говорится, лица не было. Взоръ его блуждалъ. Когда онъ явился на заводскій дворъ, то два встрѣтившіеся ему рабочіе даже посторонились отъ него и долго смотрѣли въ слѣдъ. Глѣбъ Кириловичъ прямо прошелъ къ себѣ въ каморку, тяжело опустился на койку, сбросилъ съ себя фуражку на полъ и схватился за голову.
— Кончено… Все кончено… Всему конецъ… Аминь… прошепталъ онъ. — Дунечка, Дунечка! За что ты со мной такую шутку сыграла!
Придя немного въ себя, онъ тотчасъ-же послалъ кухарку прикащика за водкой.
— Гостей, что-ли, къ себѣ ждешь? спросила та, зная его за непьющаго человѣка.
Глѣбъ Кириловичъ не отвѣтилъ ни слова и отвернулся.
— А закуски тебѣ нѣшто не надо?
— Не надо мнѣ, ничего не надо! раздраженно крикнулъ онъ.
Ночью онъ спалъ всего часъ или два, спалъ на камерахъ, спалъ пьянымъ сномъ, но теперь его нисколько не клонилъ сонъ, хотя былъ уже полдень, — до того было велико его нервное потрясеніе.
Явилась водка. Глѣбъ Кириловичъ залпомъ хватилъ чайный стаканъ и закашлялся. На столѣ лежали баранки, онъ взялъ одну и попробовалъ закусывать, пожевалъ, но тотчасъ-же выплюнулъ — апетита не было никакого и даже самая ѣда ему была противна. Вино, однако, ударило ему въ голову, подъ сердце стала подкатывать какая-то пріятная теплота. Онъ вынулъ изъ кармана двѣ фотографическія карточки, на которыхъ онъ былъ снятъ вмѣстѣ съ Дунькой, поставилъ ихъ передъ собой на столъ, прислоня къ стѣнѣ, и долго на нихъ смотрѣлъ.
— А какъ я мечталъ-то, думая, что найду съ тобой свое счастіе! тихо произносилъ онъ, качая головой. — О своемъ углѣ мечталъ, какъ голубь, тащилъ по соломенкѣ, приготовляя гнѣздышко для голубки, а эта голубка вдругъ — «никогда я его не любила, да и теперь не люблю», припомнилъ онъ слова Дуньки, сказанныя про него Леонтію въ оврагѣ, и вся кровь прилила ему въ голову. — Прочь! прошипѣлъ онъ, сбросилъ карточки на полъ и большими шагами сталъ ходить по каморкѣ, метаясь, какъ разъяренный тигръ въ клѣткѣ.
Минутъ черезъ пять онъ пришелъ въ себя, бросилъ взглядъ на валявшіяся на полу карточки, поднялъ ихъ и опять поставилъ передъ собой.
— А вѣдь какъ хороша-то, какъ хороша-то! шепталъ онъ, покачивая головой и смотря на портретъ. — Какъ умѣетъ душу разбередить, какъ умѣетъ приласкать и подластиться! Дунечка, Дунечка! Какъ я любилъ-то тебя, да и посейчасъ люблю! А ты что со мной сдѣлала? Что со мной натворила? Вѣдь ты изъ меня сердце вырвала, живое сердце… Вѣдь я теперь не живу, вѣдь я теперь умеръ, умеръ… Да и ты жить не будешь. Не мнѣ, такъ и не другому…
Онъ махнулъ рукой, опять схватилъ карточки со стола, разорвалъ ихъ въ мелкіе клочки и бросилъ на полъ.
Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».Юмористическое описание поездки супругов Николая Ивановича и Глафиры Семеновны Ивановых, в Париж и обратно.
Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».Глафира Семеновна и Николай Иванович Ивановы — уже бывалые путешественники. Не без приключений посетив парижскую выставку, они потянулись в Италию: на папу римскую посмотреть и на огнедышащую гору Везувий подняться (еще не зная, что по дороге их подстерегает казино в Монте-Карло!)
Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».В книгу вошли избранные произведения одного из крупнейших русских юмористов второй половины прошлого столетия Николая Александровича Лейкина, взятые из сборников: «Наши забавники», «Саврасы без узды», «Шуты гороховые», «Сцены из купеческого быта» и другие.В рассказах Лейкина получила отражение та самая «толстозадая» Россия, которая наиболее ярко представляет «век минувший» — оголтелую погоню за наживой и полную животность интересов, сверхъестественное невежество и изворотливое плутовство, освящаемые в конечном счете, буржуазными «началами начал».
Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».В книгу вошли избранные произведения одного из крупнейших русских юмористов второй половины прошлого столетия Николая Александровича Лейкина, взятые из сборников: «Наши забавники», «Саврасы без узды», «Шуты гороховые», «Сцены из купеческого быта» и другие.В рассказах Лейкина получила отражение та самая «толстозадая» Россия, которая наиболее ярко представляет «век минувший» — оголтелую погоню за наживой и полную животность интересов, сверхъестественное невежество и изворотливое плутовство, освящаемые в конечном счете, буржуазными «началами начал».
Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».В рассказах Лейкина получила отражение та самая «толстозадая» Россия, которая наиболее ярко представляет «век минувший» — оголтелую погоню за наживой и полную животность интересов, сверхъестественное невежество и изворотливое плутовство, освящаемые в конечном счете, буржуазными «началами начал».
Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».Глафира Семеновна и Николай Иванович Ивановы уже в статусе бывалых путешественников отправились в Константинополь. В пути им было уже не так сложно. После цыганского царства — Венгрии — маршрут пролегал через славянские земли, и общие братские корни облегчали понимание.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Молодой человек взял каюту на превосходном пакетботе «Индепенденс», намереваясь добраться до Нью-Йорка. Он узнает, что его спутником на судне будет мистер Корнелий Уайет, молодой художник, к которому он питает чувство живейшей дружбы.В качестве багажа у Уайета есть большой продолговатый ящик, с которым связана какая-то тайна...
«В романах "Мистер Бантинг" (1940) и "Мистер Бантинг в дни войны" (1941), объединенных под общим названием "Мистер Бантинг в дни мира и войны", английский патриотизм воплощен в образе недалекого обывателя, чем затушевывается вопрос о целях и задачах Великобритании во 2-й мировой войне.»В книге представлено жизнеописание средней английской семьи в период незадолго до Второй мировой войны и в начале войны.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.