В бурном потоке - [152]

Пробили часы. Очнувшись от дремоты, Агата вздрогнула и, еще не придя в себя, стала отсчитывать удары. Десять. Уже десять…

Потянуло холодом. Заскрипел паркет. Агата вскочила. В комнате стоял Франк. От неожиданности она слегка вскрикнула.

— Ох, как ты меня испугал! Неужели нельзя было постучаться?

— Я же пришел к себе домой.

— Твой дом также и мой дом, прошу не забывать! А мой дом это не вокзал, куда можно ввалиться, не спрашиваясь. — Агата умолкла, с раздражением наблюдая, как Франк разматывает дважды обернутый вокруг шеи шерстяной шарф. Она терпеть не могла этот шарф и то, как Гвидо его наматывал и разматывал. Это, может быть, годится для какого-нибудь приказчика, но никак не для человека с его положением и с данными для серьезной карьеры. — Следующий раз ты, пожалуй, и шляпу забудешь снять, — съязвила она.

Удар попал в цель, но Гвидо предпочел обратить все в шутку. Пожимая плечами, он бросил шарф на стул.

— Хорошо же ты встречаешь мужа, нечего сказать!

— Ты лучшего не заслуживаешь. В такую поздноту… Интересно, какую ты сегодня приготовил отговорку.

— Никакой. Я был занят.

— Другие мужья тоже заняты. Тем не менее…

— Вот ты бы и выбрала себе другого, детка! А впрочем… — И он красноречивым жестом дал понять, что ошибку в выборе мужа всегда можно исправить разводом.

Агата готова была наорать на мужа, но сдержалась и только прошептала:

— Как ты можешь так говорить. — И, скорчив страдальческую мину, словно его поведение причиняет ей физическую боль, прижав ладони к вискам, выбежала из комнаты.

Гвидо не сразу нашелся, но затем бросил ей вслед:

— Принцесса на горошине!

Он выкурил две сигареты, дожидаясь возвращения жены. Но затем нечистая совесть и ропщущий желудок заставили его отправиться на поиски.

Ужин он нашел на кухонном столе, а жену в спальне. Агата сидела за туалетным столом и с невозмутимым видом отделывала пилкой ногти. Она даже бровью не повела при его появлении.

Впрочем, Гвидо и не ждал ничего другого. Шагая из угла в угол у нее за спиной и откусывая большие куски от бутерброда с сыром, он сказал обычным тоном, словно ничего не произошло:

— Угадай, кто сегодня ко мне приходил?

Агата продолжала отделывать пилкой ногти, будто не слышала. Но он и к этому был готов.

— Супруг нашей Валли… в штатском…

Агата по-прежнему не выказала ни малейшего любопытства. Но ей все же не удалось его провести. Продолжая с аппетитом жевать, он сказал:

— Представь себе, он дал тягу…

— Что? — Забыв свою невозмутимость, Агата подскочила, как ужаленная, но тут же спохватилась и снова взялась за пилку.

— Не рассказывай сказки!

— Сказки?! Ну раз ты мне не веришь…

— Опять ты за свое?

Вместо ответа Гвидо со страдальческим видом возвел глаза к потолку.

Агата, наблюдавшая за ним из-под опущенных век, решительно отложила пилку и с откровенной интимностью сообщницы заглянула ему в глаза.

— Давай лучше оба оставим эту игру в прятки. Ладно? — предложила она. — Так, значит, Каретта ее бросил?

— Все это довольно неясно…

— То есть, как так? Ничего не понимаю… Ведь ты сказал…

— Я сказал, что он дал тягу… Это его собственные слова. И еще он добавил: «Нам пришлось расстаться».

— Значит, так оно и есть! — торжествовала Агата. — Я всегда говорила: придет время, и мужчины будут так же холодно и безжалостно бросать Валли, как она бросала их, пока ей удавалось. Несносная гордячка… Но с чего же великая любовь рухнула? Что случилось? Что тебе известно? И почему я должна вытягивать из тебя каждое слово?

— Вытягивать? А кто со своей обычной торопливостью и нетерпением не стал меня слушать? Кто мне помешал…

— Ладно, ладно, Гвидуся, не злись! Теперь тебе никто не помешает! Напротив… — И Агата состроила свое кукольное личико и обнажила мышиные зубки. — Твоя женушка тебе в рот смотрит!

Она сказала это с такой наигранной слащавостью, что Гвидо чуть не расхохотался.

— Ну и ну! — Он с важным видом наморщил лоб, провел рукой по старательно зачесанным волосам и выдвинул вперед подбородок. — Вся эта история куда удивительнее, чем ты воображаешь! Чистейшая фантастика! Каретта бросил не только Валли, но и должность свою, и армию…

— О-о-о! — Агата от удивления даже рот разинула. — Из-за женщины? Или… ну да, он, должно быть, что-то натворил…

Ай да Агата, не так она проста! Гвидо одобрительно ей кивнул.

— Что верно, то верно. Он пользовался своим положением, чтобы собирать сведения для итальянской разведки. Словом, шпион. Правда, уверяет, будто действовал из благороднейших побуждений, в интересах демократической Италии против автократической Австрии. Но факт остается фактом. Что ты на это скажешь?

Первой реакцией Агаты было неудержимое злорадство.

— Так ей и надо! — не переставала она повторять. — Так ей и надо! Шпион! А она-то бог весть что вообразила. Красавец, да еще и с головой. Только в голове-то что, спрашивается? А вся семейка? Ты представляешь, что станет вытворять Ранкль, когда до него дойдет? А наша старая карга, вот уж кому-кому, а ей бы следовало молчать после скандала с ее мнимым бароном, брачным аферистом… Вот умора-то! Ну и умора!

И Агата закружилась по комнате. Но вдруг притихла, села в уголок — точно ее подменили и, подперев голову рукой, начала размышлять вслух. Нет, нельзя на это так смотреть. Семейство Рейтер — ведь это и они с Гвидо. Если на семейство ляжет пятно, хочешь не хочешь — оно ляжет и на них. А скомпрометированная Валери, к сожалению, не только родственница, но и будущая совладелица газеты, в которой работает Гвидо… Агата подняла голову.