В боях за Украину - [61]

И вновь установленный срок форсирования р. Южного Буга пришлось перенести. Дело в том, что Бугский лиман глубоко врезается в берег, доходя до Новопетровского. И в обычную погоду эта преграда может считаться значительной. А тут с моря подул ветер, в лиман пошла морская вода. Она столь стремительно поднималась, что создалась угроза затопления некоторых захваченных нами плацдармов на правом берегу. Пришлось отдать приказ, чтобы наши части, с боем овладевшие плацдармами, покинули их и вернулись на левый берег, иначе они бы погибли.

21 марта мне на командный пункт позвонил Исса Александрович Плиев и пригласил к себе на обед, намекнув, что прибывает высокое начальство.

Я догадался, кого имел в виду Исса Александрович. Задержка с переправой через Южный Буг не могла не взволновать Ставку.

К нам приехал Маршал Советского Союза Василевский в сопровождении генерала армии Р. Я. Малиновского.

Они пригласили к И. А. Плиеву также командира 4-го гвардейского Сталинградского корпуса генерал-лейтенанта Т. И. Танасчишина и командующего воздушной армией генерал-полковника В. А. Судеца.

Александр Михайлович Василевский и Родион Яковлевич Малиновский поздравили меня с высокой наградой, с присвоением звания Героя Советского Союза. Я, со своей стороны, поздравил Родиона Яковлевича с награждением его вторым орденом Суворова 1-й степени. Исса Александрович позаботился об обеде, в этом он был большим мастером.

Я, конечно, ждал серьезного разговора, но начали все с шуток. Василевский и Малиновский принялись меня «пилить» за мои похождения неподалеку от Каменки, когда подо мной была убита лошадь.

Василевский сделал вид, что он ничего не знает, и поинтересовался, где моя лошадь. А Малиновский, как будто бы чем-то обеспокоенный, спросил, не остался ли я без сбруи и папахи.

— Не прислать ли тебе, командарм, новую сбрую? — спросил он меня.

Я объяснил, что не в моем характере оставлять противнику трофеи, и рассказал, как в этот же день вечером коновод разыскал и сбрую, и седло, и папаху, и даже мои сапоги.

— Это у тебя как у Тараса Бульбы получается! — заметил Малиновский, — Тот за своей трубкой в самое пек-ло полез… Можно было и осчастливить противника столь значительными трофеями.

Пришлось мне «оправдываться».

— А что же делать, — спросил я у Василевского, — если по грязи не идет ни одна машина? Надо заставить инженеров придумать такую машину, чтобы не только по дорогам ходила и по воде плавала, но чтобы могла плыть и по украинскому чернозему… Нельзя же руководить войсками из блиндажа. Что было бы, если бы такие командиры, как Исса Александрович, как Танасчишин, не бывали бы в войсках и не выбирались бы на передовую?

А затем, притворившись обиженным, заявил, что сейчас же прикажу доставить на командный пункт Плиева седло и сбрую.

Василевский, вероятно, поверил, что я сейчас им буду демонстрировать и седло, и сбрую. Он остановил меня и сказал:

— Не сердись, Василий Иванович! Это все в шутку. Нельзя же все о серьезном да о серьезном! Кому не ясно, что плох тот командующий, который в эту войну не слыхал ни грохота бомб, ни воя снарядов, ни свиста пуль?!.

После обеда Василевский пригласил нас на узкое и короткое совещание. Совещание было посвящено одному вопросу: выполнению дальнейших задач 8-й гвардейской армией и конно-механизированной группой И. А. Плиева в сложившейся обстановке, при тех возможностях техники и транспорта, которыми располагал 3-й Украинский фронт. Ближайшей задачей маршал А. М. Василевский ставил перед войсками фронта форсирование Южного Буга и освобождение Одессы. Конечной целью операции намечался выход наших войск на реку Днестр.

8-й гвардейской армии была поставлена задача — немедля прорвать оборону противника по правому берегу Южного Буга и создать условия для ввода в бой подвижной группы И. А. Плиева.

С этой задачей мы разъехались по своим командным пунктам. По приезде на свой КП в Новую Одессу я созвал расширенный Военный совет армии, на который были приглашены командиры корпусов, дивизий и начальники их штабов, где обсуждались задачи армии и было принято решение: растянуть одну дивизию для прикрытия по всему фронту армии, а все остальные силы сосредоточить в районе Троицкое — Касперовка и форсировать реку на участке Троицкое — Андреевка.

Что нам давало такое концентрированное форсирование и наступление?

Во-первых, наша артиллерия имела возможность сконцентрировать средства поддержки пехоты в боях за плацдарм на правом берегу. Во-вторых, под прикрытием сосредоточенного огня артиллерии и авиации мы могли навести мост. Для одного моста еще можно было каким-то образом собрать строительные материалы, хотя с ними в этом безлесном районе было очень трудно. В-третьих, на этом участке, несмотря на подъем воды в лимане, нам удалось все же сохранить за собой небольшой плацдарм в районе Андреевки на правом, западном, берегу против Троицкого.

Взвесив всю сложность действий в этих обстоятельствах, сложность передвижения армейских соединений на узком участке фронта, мы в штабе армии тщательно разработали план мероприятий по обеспечению боевых действий. Я подписал приказ: с утра 26 марта армии силами 29-го и 4-го гвардейских корпусов форсировать Южный Буг, прорвать оборону противника с Андреевского плацдарма, и развивать наступление в общем направлении на Карлсруэ — Ландау.