В боях за Украину - [43]

Таким образом, одним флангом армия вплотную придвинулась к Николаевке и стучалась в ворота, ведущие в Апостолово, другим флангом зависла над марганцевыми рудниками, ради которых Гитлер и держал здесь 6-ю полевую и 1-ю танковую армии. До марганцевых рудников оставалось около 30 километров.

Попытки развить наступление 29 и 30 ноября ни к чему не привели. Нужно было вновь собираться с силами. Противник уплотнил оборону, мы стояли на рубеже, с которого начиналось сопротивление всех основных сил, собранных Гитлером для защиты Никополя и Марганца.

Все говорило о том, что еще не свершился тот цикл событий, который вынудил бы врага оставить Никополь. Командование фронтом потребовало незамедлительного наступления. Еще один рывок. В армию был возвращен из резерва 33-й стрелковый корпус. Мы его ввели между 28-м и 4-м гвардейскими корпусами. Но и в 33-м корпусе не было танков. А штыком глубокоэшелонированную оборону не пробьешь!

5 декабря началась артиллерийская подготовка. Мы могли израсходовать лишь треть боевого комплекта. В снарядах нам никто не отказывал. Но как их было доставить к артиллерийским позициям, когда машины вязли в земле по ступицы? Не могли стронуться с места и машины, снабженные тремя ведущими мостами.

Артподготовка длилась целый час, но прошла вяло. Это же количество снарядов можно было бы выпустить и за 20 минут. Пехота двинулась в атаку и, конечно, тут же была вынуждена залечь.

Командующий фронтом дал указание закрепиться на достигнутых рубежах, провести боевую подготовку, влить в части полученное пополнение и возобновить атаки 10 декабря.

Новые попытки тоже мало что дали. Правда, мы овладели крупными населенными пунктами, расположенными на направлении к марганцевым рудникам: Токмаковом, Чумаками и Лебединским. Дальше никак.

В эти дни произошла большая беда с начальником разведки армии полковником М. З. Германом.

Всем нам вдруг пришлось задуматься о доверии к человеку, о его мужестве и стойкости в условиях, несколько отличных от открытого боя.

Михаил Захарович Герман прошел боевой путь в армии, по существу, со дня ее создания. Это был способный разведчик, умевший не только анализировать собранную информацию, но и организовать ее, выбрать направление для работы разведчиков. И мужественный человек…

Полковник Герман и его порученец капитан Червоиваненко возвращались после поездки по войскам. Возвращались в свой штаб, который тогда размещался в поселке Незабудино. Кто лучше Германа знал расстановку сил на фронте, расположение частей, линию обороны противника? Но одно дело карта и линии, нанесенные на карте, совсем другое дело — ориентировка на местности. Украинская степь. На дорогах почти никаких ориентиров. Только прирожденный степняк способен разобраться в хитросплетениях полевых дорог.

Погода в тот день выдалась морозной, что совершенно изменило начертания дорог. Все смерзлось. Колеи стояли высокими мерзлыми отвалами. Приходилось объезжать дороги полем. Не мудрено заблудиться, допустить просчет во времени. И заблудились. Полагая, что едут к выброшенному к передовой позиции наблюдательному пункту, Герман и Червоиванснко проехали через позиции наших войск. До окопов противника оставалось не более 25 метров, когда навстречу выскочили вражеские автоматчики. Они, вероятно, удивились не меньше, чем наши разведчики.

— Назад! Противник! — крикнули почти одновременно полковник и капитан.

Водитель Николай Кучин, не останавливаясь, круто развернул машину, дал полный газ и повел машину зигзагами в сторону наших позиций. Тут же гитлеровцы открыли ураганный огонь. Пули прошивали кузов машины насквозь. Метров на 200–300 машина все же отъехала от вражеских траншей. Но вот ход ее замедлился, и она остановилась. Кучин начал сползать с сиденья, успел сказать:

— Товарищ полковник, сообщите жене…

И затих.

Полковник и капитан выскочили из машины. Легли рядом, чтобы как-то укрыться от прицельного огня.

Степь ровная, как полированный стол. Сначала был ранен полковник. Он сразу получил пять ранений. Три пули вошли в ногу выше колена, одна пуля — в грудь, в область сердца, одна пуля по касательной задела голову. С помощью капитана он попытался подняться, но правая нога не держала.

— Ползем! — приказал полковник.

Но в это время в него попала еще одна пуля и перебила правую руку. Полковник терял сознание. Он успел приказать капитану взять документы и ползти к нашим. Капитан обязан был выполнить этот приказ: документы начальника разведки армии были огромной ценностью. Надо было сделать все, чтобы они не попали в руки врага. Полковник приказал уходить, а потом прислать за ним людей. Вынести его из-под обстрела не было ни сил, ни возможности. Надо спасать документы. Там, у наших, можно было еще что-то придумать. Открыть прикрывающий огонь, подавить артиллерией огневые точки врага…

Так полковник Герман попал в плен.

Это происшествие вызвало большую тревогу даже в Ставке Верховного Главнокомандования.

На другой же день мне позвонил генерал Р. Я. Малиновский. Он сообщил, что товарищ Сталин лично объявил ему и мне за этот случай по выговору…

— Давай скорее своими действиями снимать выговора! — добавил Малиновский. И тут же посоветовал мне переменить расположение штаба армии, сменить расположение штабов корпусов, дивизий и подумать о смене позиций для артиллерийских батарей.