В боях за Украину - [24]

Противник понес тяжелые потери, но и у нас более половины орудий и орудийных расчетов вышли из строя.

В расчете противотанкового орудия сержанта А. И. Чижикова осталось три человека. Сам Чижиков был ранен в руку осколком снаряда. Санинструктор Н. К. Редькина перевязала ему рану, попыталась отправить его в тыл, в медсанбат, но Чижиков категорически отказался.

Через два часа атака противника повторилась. Расчет Чижикова сразу же подбил два танка. Соседние батареи подбили пять. Танки остановились, пехота залегла.

Противник не унимался. Все новые и новые подразделения кидал он в пекло. Стояла июльская жара. Раскалились орудийные стволы, раскалились стволы пулеметов и автоматов. Гвардейцы навязывали танкистам противника ближний бой. В ход пошли противотанковые гранаты и бутылки с горючей смесью. Догорали последние строения в поселке, горели сады и степь за околицей. Черным дымом и смрадом заволокло поле боя. (Голая Долина в войсках получила название «Мертвая Долина»).

Все настолько смешалось, что к концу дня на этом участке ни мы, ни противник не могли применить авиацию.

Мы видели вражеских солдат в наступлении, когда, не считаясь с огромными потерями в живой силе и технике, они рвались к Сталинграду. Я видел агонию трехсоттридцатитысячной армии Паулюса в Сталинграде. Ее солдаты сражались в окружении с ожесточенностью обреченных. Кое-кто из западногерманских мемуаристов и историков пытается сегодня представить их героями, сражавшимися до последнего патрона. Да, гитлеровские вояки не сразу капитулировали, но героями они не были.

Я понимал солдат 6-й армии — они боялись возмездия. Но когда каждому здравомыслящему становилось ясно, что воина проиграна, что рассчитывать после Сталинградской битвы и поражения на Курской дуге уже не на что, что же здесь, на Северном Донце, под сокрушительными ударами советских войск заставляет немецкого солдата проливать кровь? Этого, я понять не мог.

Наступает вечер. В который уже раз офицеры поднимают своих солдат в контратаку, бросая с ходу в бой прибывающие из-под Харькова резервы. Стало быть, еще не сбита инерция вражеской армии. Стало быть, еще бить и бить нам врага, пока он осознает, что победы не будет, что надо уходить с чужой земли.

Советские войска не отошли ни на одном участке фронта.

Наступила не долгая летняя ночь. Короткая передышка. Мне сообщили из штаба армии, что опять весь день авиаразведка наблюдала переброску крупных вражеских соединений из-под Харькова.

С восходом солнца бой опять разгорелся по всему фронту. И опять центром самых ожесточенных контратак противника становится Голая Долина. Но на этот раз он не торопился штурмовать наши позиции. Видимо, накануне и ночью подошли к фронту из-под Харькова новые значительные артиллерийские резервы. Они обрушивают на поселок Голая Долина и на наши позиции ураганный артиллерийский и минометный огонь. Неся немалые потери, к поселку прорываются сквозь строй наших истребителей самолеты врага. Они бомбят наши боевые порядки, по 30–40 самолетов за раз заходят на бомбежку наших переправ.

Положение становится сложным. В середине дня подразделения 220-го гвардейского стрелкового полка, оборонявшие поселок Голая Долина, подверглись атаке сразу с трех сторон: с юго-востока, с юга и с запада. Пришлось начать отход на Богородичное во второй эшелон дивизии.

Из этого боя не вышли и сержант А. Чижиков, и старший лейтенант С. Титов. Как мне рассказывала санинструктор Н. К. Редькина, сталинградцы С. Титов и А. Чижиков похоронены в братской могиле в поселке Голая Долина.

Вокруг поселка Голая Долина было сожжено 30 танков противника, поле было устлано сотнями немецких трупов.

Но наши войска тоже понесли тяжелые потери. Много полегло бойцов, закаленных огнем сталинградских боев. Потеряли мы и славного боевого товарища, командира дивизии генерала Николая Филипповича Батюка.

Вот оно, переменчивое фронтовое счастье! Все выдержал, все прошел. Мужественно отстаивал вместе со своими солдатами Мамаев курган в Сталинграде. Какие позади бои!

Похоронили Николая Филипповича Батюка, генерала, сталинградского героя, на донецкой земле, возле памятника Артему на Северном Донце.

Мы, ветераны 62-й армии, вспоминая своего боевого товарища, не раз предлагали перенести его прах в Сталинград, на Мамаев курган, к памятнику защитникам Сталинграда, к общей братской могиле сталинградцев. Наши желания сбылись. Вечным сном спит Н. Ф. Батюк среди своих бойцов на Мамаевом кургане, у подножья величественной статуи Матери-Родины.

Бои не прекращались ни на один час, но уже было очевидно, что наступление наше захлебнулось.

1-й гвардейский механизированный корпус генерала И. Н. Руссиянова в бой не вводился. Я был склонен считать это решение командующего фронтом Р. Я. Малиновского правильным, оправданным оперативно-тактическими соображениями. Противодействие противника, подбросившего значительные резервы, не дало возможности 8-й гвардейской армии создать условия для ввода в прорыв механизированных соединений.

Силы и средства 8-й гвардейской армии были на исходе, особенно ощущался недостаток в боеприпасах из-за расстроенных вражеской авиацией переправ. Командующий фронтом с одобрения представителя Ставки Верховного Главнокомандования А. М. Василевского приказал 8-й гвардейской армии временно прекратить наступление и закрепиться на достигнутых рубежах. Первый этап сражений за плацдарм на западном берегу реки Северный Донец закончился.