В боях за освобождение Румынии, Венгрии, Чехословакии - [37]

В этом коротком бою первые восемь наших зениток успели выпустить по врагу до тысячи бронебойных и осколочных снарядов. В руках небольшой группы отважных воинов эти орудия оказались грозной силой против явно превосходящих сил противника. Враг так и не прошел к Бродске. На поле боя осталось пятьдесят семь убитых и сгоревших солдат и офицеров, а также все подбитые и исправные танки, бронетранспортеры, орудия и автомашины. Захваченные в плен гитлеровцы рассказывали, что большинство их товарищей, избежавших смерти и плена, были тяжело ранены. Невредимыми остались лишь те, кто в первые минуты боя скрылись в темноте.

У зенитчиков в этом бою были ранены командир взвода лейтенант Шанин, один сержант и два солдата.

О подвиге зенитчиков рассказывали во всех соединениях группы. Все они были представлены к боевым наградам.

Упорные кровопролитные бои за Ланжгот продолжались. Противник ввел здесь новые резервы: 13-ю танковую дивизию, 21-й полк СС, 10-й учебно-запасной батальон СС из Брно и другие. Он предпринимал отчаянные попытки ликвидировать наш плацдарм юго-восточнее Ланжгота. Наши атаки, поддерживаемые ударами артиллерии и авиации, сменялись сильными контратаками врага, несшего при этом серьезные потери.

Для увеличения силы атак мы решили ввести в боевые порядки спешенной конницы побольше танков и САУ, полковую и дивизионную артиллерию, кроме этого я приказал бросить в бой свой резерв — 30-ю кавдивизию. Все это дало результаты. 30-я дивизия стремительно прорвалась сквозь мощный огонь противника в Ланжгот.

Надо ли говорить, какой напряженной жизнью жил в те часы мой КП. И вдруг — это было 10 апреля — адъютант вручает мне пакет со штампом 2-го Украинского фронта. Думая, что это срочное предписание, я тут же вскрыл его и прочитал:

«Генерал-полковнику Плиеву И. А.Ввиду того, что мне не удалось видеть Вас вторично, обращаюсь к Вам письменно. После перенесенной Вами контузии мозга у Вас остались патологические изменения, как-то: головные боли, головокружения, общая слабость, повышенная нервная возбудимость и т. д. При несоблюдении Вами строго предписываемого режима эти опасные симптомы будут усиливаться, сделают Вас совершенно неработоспособным и потребуют очень длительного срока для их устранения. Таким образом, Вы в скором времени совершенно выйдете из строя. Очень прошу Вас учесть все это и сделать для себя соответствующий вывод. Предлагаю, не теряя ни одного дня, начать лечение во фронтовом тылу и далее в Москве. Желаю Вам скорейшего выздоровления. Главный хирург 2 УФ генерал-лейтенант мед. сл. профессор Еланский Н. Н. 10. IV. 45 г.»

Итак, доктор хотел упрятать меня в госпиталь под надзор вежливых сестер на целых две-три недели. В другой раз можно было бы и поболеть, но не теперь. Обстановка требовала самого решительного и непрерывного вмешательства в управление войсками группы, ведущей тяжелые бои с противником. Поэтому можно было лишь минутку помечтать о койке и извиниться перед добрым доктором за невозможность выполнения его разумных предписаний по крайней мере до конца войны, до которого было недалеко.

А сообщения с переднего края шли все более радостные. 6-й гвардейский кавалерийский корпус совместно с 30-й Краснознаменной кавдивизией и другими частями блокировали и уничтожили очаги сопротивления врага, выбивая его из погребов, с чердаков, ведя бой за каждый дом и каждый этаж. К 20 часам Ланжгот был взят полностью. Противник понес очередное тяжелое поражение от дерзких ударов наших войск.

Боевые действия группы за переправы на реке Морава и за крупный узел обороны Ланжгот отвлекли на себя значительные силы врага из районов Годонина, Бржецлава и других. Это способствовало успешному продвижению остальных объединений фронта и форсированию ими Моравы.

После окончания боев за Ланжгот мы собрали совещание командиров и начальников штабов всех соединений группы. Наряду с сильной обороной врага на темпы нашего наступления влияла иногда и собственная наша медлительность, отдельные просчеты. Кроме того, сказалась, несомненно, и значительная изнуренность частей беспрерывными боями с форсированием целого ряда водных преград, действиями в горах и заболоченной местности.

11 апреля приказом Ставки Верховного Главнокомандования командиром 4-го гвардейского кавкорпуса был назначен генерал-лейтенант Ф. В. Камков.

В течение 12–15 апреля войска группы продолжали развивать наступление. Боевые действия на рубеже Грушки, Бржецлав приняли исключительно тяжелый характер. Враг не уступал без ожесточенного боя ни одного метра земли. Для усиления действенности огня артиллерии я приказал вплотную приблизить все калибры к переднему краю и вести огонь прямой наводкой, к участию в артналетах привлекать зенитную артиллерию, противотанковые ружья, крупнокалиберные зенитные пулеметы, после артналета несколько минут вести огонь из всех видов стрелкового оружия, затем переходить в решительную атаку.

К 20 часам 14 апреля соединения группы вели бои в пяти-шести километрах к северу от Бржецлава. В это время мы получили выписку из приказа командующего фронтом, в соответствии с которым в полосе наступления группы в 10 часов 15 апреля вновь вводился наш 7-й гвардейский механизированный корпус на фронте Поддворов, Бельки-Биловице, в общем направлении на Брно. Для освобождения Брно создавалась ударная группа, в которую наряду с нашим соединением вошли 53-я и 6-я гвардейская танковая армии. Овладеть городом намечалось путем двухстороннего обхода силами подвижных соединений и фронтального удара стрелковых войск.