В боях за Молдавию. Книга 6 - [9]

«Все здесь, — говорится в письме, — преобразилось. Всюду — сады, виноградные плантации, оросительные системы, прекрасные дороги, чудесные красивые селения. Пограничники встретили радушно. Забросали вопросами: «Как это было? Как началось? Кого из бойцов вы помните?»

Отвечая, я с волнением рассказывал, как в субботу на заставу привезли кинофильм «Богдан Хмельницкий», как после кино вышел с сержантом Каминским на границу для проверки нарядов на правом фланге. Городок наш, Леово, еще не спал, а на противоположной стороне было непривычно тихо: в предыдущие ночи там громыхали танки, артиллерийские установки, двигались машины. А теперь вдруг утихомирились…

С обхода границы вернулся в начале третьего часа ночи. Не успел доложить начальнику заставы, как от реки послышались винтовочные выстрелы. Выбегаем с лейтенантом Ф. И. Потехиным на берег. Во тьме снова несколько красных вспышек и выстрелов. Донеслись обрывки выкриков. Потехин выстрелил осветительной ракетой. В ее свете видим на том берегу кучу солдат в касках. Они снова подняли крик. Может быть, хотели предупредить нас о готовящемся нападении? Не знаю. Мы сделали для себя вывод. Каждый наряд инструктировали особенно тщательно, говоря, что мы надеемся на мужество и отвагу каждого бойца.

Через два часа после этого на городок и заставу обрушились залпы артиллерии. На правом фланге участка послышалась сильная ружейно-пулеметная стрельба. С четырьмя бойцами на конях скачу во весь опор на звуки пальбы. Подоспел вовремя. До взвода вражесских солдат пытались форсировать Прут. Усиленный наряд (5 бойцов) ефрейтора Бойкова забросал лодки, подходившие к отмели, гранатами и вел автоматно-винтовочный огонь. Мы присоединили свои усилия. Банда (так еще в эти минуты мы именовали противника) была» разгромлена. На радостях' я стремглав бросился на стоящую поблизости наблюдательную вышку, чтобы по телефону доложить о происшедшем начальнику заставы.

Слышу в трубке тревожный голос Потехина, откуда, мол, звонишь. «С вышки», — говорю. «Ты с ума сошел… ведь это война… из отряда позвонили…»

Я глянул на сопредельную сторону. Там в окопах и за ними в лучах солнца, поднявшегося над горизонтом, отсвечивало множество касок, суетились солдаты, слышались обрывки команд… раздавались выстрелы… Не помня себя от волнения, спускаюсь… одна лестница, вторая… пули дырявят деревянную обшивку… значит, меня заметили… чувствую, волосы подымают фуражку… последняя площадка… по вышке уже садят из пулемета, автоматов… я прыгнул вниз и — ничего, хотя высота была четыре с лишком метра…

Переживать было некогда: противник силой до взвода начал переправу. В считанные минуты пограничники — теперь нас было полтора десятка человек — скрытно заняли удобную позицию у берега, сплошь заросшего кустарником. Подоспело два расчета станковых пулеметов из 5-го кавалерийского полка, дислоцировавшегося в непосредственной близости к госгранице. Теперь все решает выдержка. Предупреждаю пограничников и кавалеристов: огонь только по моей команде, верю, не подведете!..

В этой схватке противник потерял убитыми и ранеными больше 30 человек и обратился в бегство. Пленные потом показали: командование никак не предполагало, что в этом секторе у русских может быть целое боеспособное подразделение.

Не забыть, как после боя ко мне подошел секретарь комсомольской организации заставы ефрейтор В. Терещенко, показавший себя настоящим храбрецом и умелым воином:

— Товарищ политрук, хочу спросить, можно ли подать заявление о приеме в партию? Давно мечтаю стать коммунистом, а теперь — самое время…

В течение этого страшного своей напряженностью и жертвами дня в моей полевой сумке оказалось семь заявлений с просьбами о приеме в ряды ВКП(б).

Сколько было боев потом, сколько переживаний, но первый бой памятен по-особому. Уже тогда мы ощутили, что, как бы ни был силен враг, мы — сильнее!»

Из Одессы приходят письма от А. К. Турикова, до войны служившего на 7-й заставе (с. Готешты) командиром отделения, а на фронте ставшего политработником, сначала комсоргом, а впоследствии парторгом батальона. Александр Кузьмич многие годы после увольнения из погранвойск работает в Одесском морском пароходстве. У него большая семья, пять внуков. Несмотря на постоянную занятость и болезни, ветеран активно помогает красным следопытам — студентам политехнического института, исследующим историю участия пограничников в Великой Отечественной войне и сейчас готовящимся открыть в своем вузе музей 25-го погранполка.

Начало войны нашему Кузьмичу (так дружески называли Турикова его однополчане) тоже запомнилось на всю жизнь.

«Вечером, в субботу 21 июня, — пишет он, — мы на заставе смотрели кино «Трактористы». А около 22–00 на заставу пришел начальник штаба комендатуры старший лейтенант Н. А. Мокин. Не знаю, о чем он говорил с нашим начальником лейтенантом И. Н. Рыжковым, но, помню, все мы как-то насторожились. Тут же меня вызвали в канцелярию: «Пойдешь на проверку нарядов со старшим лейтенантом Мокиным», — приказал Рыжков.

Проверка нарядов заняла почти всю ночь. Когда возвратились на заставу, шел уже четвертый час. Я добрался до койки и в ту же секунду уснул. Вскочил от грохота взрывов и оттого, что на лицо сыпались осколки вылетевших стекол и песок с покоробившегося потолка. Хорошо, что хоть эти полчаса я поспал — ведь несколько последующих суток нам не пришлось смыкать глаз!..