В боях за Молдавию. Книга 2 - [13]

Таким образом, мы в дивизии первыми оказались обладателями трофейной легковой машины и продолжительное время ездили на ней, но однажды, уже за Днестром, мы выехали с Сафоновым вперед, чтобы выбрать новый рубеж обороны. При въезде в колонию Кассель по нашей машине произвели несколько выстрелов из винтовки. Мы остановились и вышли из машины. К нам подошел старшина и бесцеремонно потребовал у нас документы.

— Вы что, старшина, с ума спятили? — возмутился Сафонов. — Вы же видите, я — полковник, со мной батальонный комиссар.

— Я вас не знаю, в форме советского офицера могут быть и враги, — продолжал старшина, — откуда же у советского командира немецкая машина?

Вокруг нас уже собралась порядочная толпа и началось обсуждение. Кто-то из присутствующих сказал:

— А что с ними разговаривать? Ведите в штаб, там разберутся.

В это время подошел майор-артиллерист, который знал Сафонова, и рассеял все сомнения собравшихся.

— Хорошо, что вы остановились, товарищ полковник, — проговорил майор, — а то мы уже хотели по вашей машине дать выстрел из орудия. Думали, что это немцы едут.

С тех пор я в этой машине больше не стал ездить.

Этот наступательный бой наглядно показал нам, что не так страшен черт, как его малюют. Хотя противник и имел численное превосходство в живой силе и технике, однако при хорошей организации наступления и управления, а главное — смелости и решительности можно его бить и меньшими силами. Фашисты храбры только тогда, когда впереди них идут танки, а без них они не принимают боя и обращаются в бегство.

В Драгонештах мы обнаружили трупы трех красноармейцев и одного гражданского жителя села. У красноармейцев были отрезаны уши и выколоты глаза. Из рассказов жителей выяснилось: когда несколько дней тому назад отходили наши части, эти красноармейцы были тяжело ранены и не смогли двигаться. Их взял к себе один гражданин. Накануне нашего наступления кто-то из предателей донес об этом немецкому командованию, и вот свершилось злодеяние.

После боя, когда солнце стало уже скрываться за горизонтом, мы хоронили безымянных героев, с которыми зверски расправились изверги.

Успех первого наступления вскружил некоторым головы. Я и сам считал это началом перелома в ходе войны. Наступление, вероятно, началось не только на нашем участке, но повсеместно, думал я. К тому же в армейской и фронтовой газетах в эти дни пестрели такие лозунги: «Наша победа не за горами», «Скоро враг будет разбит» и т. д. Каково же было мое удивление, когда буквально на другой день прибыл офицер связи из штаба дивизии с приказом, в котором говорилось, что полку к утру 18 июля сосредоточиться в исходном положении в районе Капрешты — Тырг, где будут даны дополнительные указания.

— Ничего не понимаю, — возмущался я. — Так успешно началось наступление и вдруг — отходить!

Не меньше меня возмущались бойцы и командиры, когда узнали об этом приказе. Пришлось направить весь политаппарат в подразделения, чтобы разъяснить личному составу правильность приказа и необходимость его беспрекословного выполнения.

Утром полк сосредоточился в указанном районе. Здесь мы узнали, почему был дан приказ о прекращении наступления. Обстановка на фронте была куда сложнее, чем мы думали. Противник, действовавший севернее, глубоко вклинился на восток и угрожал отрезать и уничтожить основную группировку войск 9-й армии.

Спустя несколько часов полк со всеми мерами боевого обеспечения отходил на восток, чтобы занять наиболее выгодный рубеж обороны и снова вести бои.

Бой на реке Днестр. Лето в этом году выдалось на редкость жаркое. Беспощадно палило июльское солнце, от которого не было никакого спасения, как будто вся солнечная энергия была сосредоточена здесь, в Молдавии. От пота и солнца наши гимнастерки стали белыми. Люди страдали от жажды. Колодцы, которые попадались на пути, брались буквально с боями, приходилось делать оцепления и организовывать выдачу воды, на что уходила масса времени.

Вот и Днестр. Здесь в 1940 году примерно в это же время наш полк в составе дивизии под звуки «Интернационала» переходил реку, неся на своих знаменах свободу и независимость трудящимся Бессарабии.

С выходом наших войск на реку Днестр у многих из нас была твердая уверенность в том, что наконец-то окончилось наше отступление. Дальше противнику не пройти, с этого рубежа через некоторое время начнем наступление и освободим Молдавию.

Эта уверенность имела под собой определенную почву. Во-первых, Днестр являлся крупным естественным препятствием для противника, во-вторых, здесь была старая наша граница, которая в течение нескольких лет укреплялась, и противнику ее не осилить. И, наконец, шли упорные слухи, что в тылу готовится сильная армия для разгрома врага, которая, по нашим предположениям, должна начать свои боевые действия именно с этого рубежа.

Но каково же было наше разочарование, когда мы узнали, что здесь нет никакого укрепленного района. Еще зимой были сняты и вывезены из дотов все пушки и пулеметы на новую границу.

После переправы через Днестр, согласно приказу, дивизия переходила в резерв армии. Месяц мы находились в боях. Личный состав порядком устал. Необходима была передышка для того, чтобы привести себя в порядок, получить пополнение. Но на войне так много бывает неожиданностей и так быстро меняется обстановка, что иногда приходилось просто удивляться. Эта неожиданность встретила нас и здесь.