В бой роковой... - [11]

Свирепыми приказами Пуля все гуще оклеивались деревянные заборы города. Куда ни повернись, черные буквы грозят: «арест!», «каторга!», «расстрел!» Репрессиями английский генерал стремился компенсировать свои промахи. В первый же день он произвел бывшего ротмистра Берса в полковники и назначил командующим русскими войсками. Как же: совершил ночной переворот, помог интервентам без выстрела войти в город. Это не могло не оскорбить многих «русских» — ротмистр служил красным и вдруг... полковник, командующий.

Разумеется, он, Пуль, махнул бы на это рукой, но недовольные стали действовать, обратились к начальнику контрразведки Торнхиллу. Один из них, кажется, более всех обиженный, капитан второго ранга Чаплин, донес, что ротмистр Берс не о приходе союзников пекся, а о своем обогащении. Не переворот совершил он, а ночной грабеж, захватив все денежные средства штаба красных.

Полковник Торнхилл привел Чаплина к Пулю. Пояснил: это тот, кто, искусно разыграв здесь роль англичанина Томсона, сумел склонить членов Военного совета Виккорста и Потапова, которые и сорвали большевистский план обороны Архангельска. Берса отправили на фронт, а командующим назначили Чаплина.

С ведома Пуля Чаплин арестовал «правительство» Чайковского, надоевшее своей болтовней о демократии.

Но меньшевики и эсеры подняли вокруг этого шум. Усмирить их не составило бы большого труда, однако неожиданно в разглагольствования о демократии включился американский посол Френсис. Пришлось вернуть из ссылки «северное правительство», а Чаплина отправить на боевой участок.

Беспокоило генерала и положение на фронте. Он уже получил предупреждение по службе. Как ни крути, а план нашествия сорван. Намечали в две-три недели захватить и Котлас, и Вологду, и Петрозаводск, объединиться с антибольшевистскими силами, действующими с востока, и открыть путь на Москву и Петроград. Однако эта цель все еще далека. Союзные войска встретили исключительно упорное сопротивление со стороны Красной Армии. Им нужны пополнения, а они задерживаются. Набор русских добровольцев идет крайне медленно.

Генерал Пуль, несмотря на свой преклонный возраст, решил лично взяться за дело, которым занимался еще в Мурманске — созданием славяно-британских батальонов. Теперь у него появилась хорошая поддержка. Из западных стран приехала Мария Бочкарева. Боевая леди, Европа и Америка ей аплодировали. Еще бы! Вместе с юнкерами обороняла Зимний дворец, командовала женским батальоном. Ее речи явятся убедительной иллюстрацией к выступлениям генерала. И он стал брать ее с собой на заводы и в пригородные поселки.

Выполняя совет Петрова, Закемовский искал случая побывать на одном из таких собраний. Широкого оповещения, куда поедет генерал, не было. Поэтому и попасть на сход непросто. Неожиданно такую информацию предоставил Юрченков. Сообщая о делах в Исакогорке, он со вздохом сказал, что на днях там собрание намечается. В добровольцы будут звать. Сам генерал Пуль приедет.

— Что ты говоришь! Я очень хочу трепотню их послушать.

— А какой интерес?

— Ну как же! Противодействовать легче будет. Пойми, Гриша...

Закемовский приехал на станцию Исакогорка задолго до начала сборища. Встретился с приятелем, который собрался идти в добровольцы. Сергей было начал его отговаривать, но, когда тот сказал, что и не думает воевать против своих, догадался: эту мысль полезно распространять среди солдат — и уже по-другому заговорил с будущим «добровольцем». На собрание пошли вместе.

Генерал Пуль начал говорить твердо и, что удивило присутствующих, по-русски. Вот так:

— Ми есть ваши союзники по Антанта, ми пришель помогайт вам. Я надеюс, ви читаль этот вот мой декларейшин. Он все объясняйт. — Похвалив русскую армию за геройство в боях с немцами, в чем он убедился, будучи всю войну представителем английского генштаба в России, генерал продолжал: — Я зовет вас быть волонтирами. Весь западные правительства есть вместе с русский народ против большевиков, который есть агент Германии.

«Вон куда гнут союзнички, — отметил Сергей. — Добровольцами хотят прикрыть свою агрессию».

Затем Пуль предоставил слово Бочкаревой. Дородная женщина с мужиковатым лицом чрезвычайно звонко повела насквозь лживую речь о большевиках.

— Варвары! Сама испытала в Петрограде, защищая Зимний... Все это я описала в книжке под названием «Яшка», — потрясла она брошюркой. — В Америке напечатали, дай бог им здоровья... Я была во Франции, Англии, Америке и всюду просила защиты от варваров, насильников. И вот теперь здесь они, наши верные союзники. Не бросили нас в беде. И надеюсь, в дальнейшем вы усилите свою помощь, любезный генерал, — обернулась к Пулю и кокетливо улыбнулась ему.

Бочкарева перевела взгляд на сидящих в зале. А в заключение прокричала:

— Возродим славную русскую армию, распущенную большевиками, очистим святую Русь от безбожных супостатов!

После этого военный чиновник прочитал условия зачисления в добровольцы, как добровольцы будут обуты и одеты, каким питанием будут обеспечиваться. Условия были соблазнительные — даже шоколад интервенты обещали.

И все-таки желающих не находилось. Зал притих. Бочкарева нервно передернула плечами.