В борьбе за Белую Россию. Холодная гражданская война - [18]

Евгеньич уехал в Париж — связи и каналы налаживать. Так до сих пор и налаживает.

Евгеньич никогда ничего до конца не доводил.

* * *

Я очень люблю острова. Не все, а те, на которых есть хоть немножко автономии, обособленности, самобытности. Пусть даже поверхностно.

Сент-Питер-Порт — столица острова Гернсея. Создается впечатление, что этот кусок суши взял лучшее от Англии и Франции: не так грязно, как в Париже, дома выбелены, и кормят лучше, чем в Лондоне. Вокруг — Ла-Манш, а по набережной гуляешь под пальмами из-за теплого морского течения. У Англии никогда не было конституции, а здесь есть. В Общий рынок не входят, налоговая политика — своя, поэтому все дешево, и английские миллионеры с удовольствием переезжают сюда, чтобы поменьше налогов платить. Британской короне подчиняются, а британскому парламенту — нет! Деньги тоже свои, но того же размера и достоинства, что и английские фунты, можно платать и теми и другими — если они у тебя вообще есть.

Неподалеку — остров Сарк. Там просто феодализм. Правит сеньор, на острове — ни одного автомобиля, чтобы спать своим шумом не мешали. Рассказывают легенду, что мать нынешнего сеньора во время немецкой оккупации не пустила во дворец двух немецких офицеров, потому что они на ковре в прихожей наследили.

Армия им своя ни к чему, внешняя политика — вообще вещь излишняя. Можно себе представить, во сколько же обойдется местным жителям оплачивать послов во все страны и содержать собственных представителей в ООН!

Спросишь у них: «Когда вас Англия завоевала?» А они в ответ: «Это мы Англию завоевали». Ведь Нормандские острова — часть домена Вильгельма Завоевателя!

Слева — Англия, справа — Франция. Никуда островам от них не уплыть, но они нашли свое место в Ла-Манше и вполне им довольны. А мы?

* * *

Поезд шел по Фландрии. За окном — поля, коровы, дождь.

— Далеко еще до города Уи? — спросил я у проводника.

— Это валлоны называют его «Уи». По-фламандски это звучит иначе.

И сказал — как. Потом удивлялся: почему эти иностранцы покатились со смеху, а единственная среди них девушка густо покраснела.

Съезд русской молодежи проходил в маленьком бельгийском городке с названием всего из трех букв. Тех самых, что в приличном обществе не произносят, если в обществе этом по-русски говорят.

Как только приехал — накупил открыток с видами города. Главное, чтобы его название было покрупнее напечатано. Послал своим друзьям в Питер, написал: «Часто вы меня туда посылали, наконец удалось добраться». В центре неприличного городка был кабак под названием «А vieux Huy». Мы проезжали мимо, я перевожу: «У старого х…» Всем смешно, а городок не виноват. Но почему съезд русской молодежи должен проходить именно здесь?

Скоро все устали от шуток на эту тему. Замок «Вьерсе» на берегу пруда с ленивыми карпами. Бесчисленное количество комнат, каморок, коридоров. Придешь вечером из бара и начинаешь искать отведенное тебе днем помещение. Стукнешь в дверь, оттуда:

— Bcsetzt!

Здесь русская молодежь из Германии. Толкнешь другую:

— Оссире!

Тут народ из Брюсселя или парижане, того же происхождения. Толкнешь третью:

— А пошел ты!

И скажет — куда. Здесь наши.

Днем — лекции. Кого попало, о чем попало. На разные темы. Организаторы объясняют, что цель встреч — объединение русской молодежи с целью общения и сохранения «русскости». В проекте приглашения на очередную встречу стояла такая фраза: «Приглашаем русских юношей и девушек на наш съезд, для того чтобы лучше познать друг друга».

Русский язык составителя оказался «второй свежести».

Я ему говорю:

— После такого приглашения народу тьма соберется, но разочаруется, если взамен обещанного им лекции читать будут!

Они все очень славные: русские бельгийцы, русские французы, русские американцы…

Ходят в церковь, играют на балалайках, устраивают «русские балы», многие серьезно пытаются сохранить язык. Это для них — главная проблема. Советская власть — йотом.

Им не надо было отыскивать через знакомых запрещенные книги — «па одну ночь», — читать газеты между строк, учиться плавать в океане лжи.

Они могут протянуть руку и снять с полки «Архипелаг ГУЛАГ», но 90 % его не читали — толстая книга, скучно. А политика — грязно и запутанно.

Они бывают в России — как туристы или переводчики, а то и представители иностранных фирм. Вот один рассказывает, как чай с Горбачевым пил. Нашу компанию на съезде прозвали «Lcs monstres du Francfort» — «чудовища из Франкфурта». Просто мы иногда от скуки устраивали мелкие хохмы. Например, забрались в два часа ночи в радиорубку, вышли в эфир со словами «Мы не спим — никто не спит!» и устроили концерт «но заявкам и без».

Перед очередным съездом пришел протест из Парижа — требуют читать лекции но-французски, а то «русской» молодежи ничего не понятно. Вы на них надеялись, Валенок? «Наша цель — национальное и религиозное воспитание молодежи. Политики не надо. Они должны оставаться русскими!» Для чего?

…Петровича арестовали вскоре после нашего отъезда из Питера — за «незаконный промысел». Припомнили и то, что меня прятал. После лагеря он остался без половины желудка, сердце тоже начало сдавать. Те, кто его видел, рассказывали, что в последние месяцы он потерял всякий интерес к жизни. Умер на операционном столе.