В большом чуждом мире - [17]
Тело облекли в лучшие одежды и, украсив зеленью, опустили на одеяла, разостланные па широком крыльце. Вокруг горели желтоватые свечи, воткнутые в куски влажной глины. Возле изголовья расположили подношения— блюда, которые всего больше любила покойница: мучную кашу с сахаром, молодые початки маиса и жареные бобы, все в желтых тыквенных плошках. Душа могла поесть вдоволь, чтобы набраться силы и бодрости на весь длинный путь.
Тереса, старшая дочь, сидела рядом с телом, причитала, вспоминала о достоинствах умершей и плакала. Против нее на низкую скамью сел Росендо. Там и здесь, под навесом и на дворе, поближе к огню, на корточках и скамьях сидели другие общинники. Увечный арфист Ансельмо грустно глядел то на Росендо, то на труп. Он уже рассказал своему покровителю о последних мгновениях преставившейся. Она сидела у огня, готовя ужин, и вдруг простонала: «Сердце щемит… Пусть Росендо простит меня, если что было не так… Дети…» — больше она ничего не сказала, повалилась на пол и умерла. Росендо чуть не заплакал. Что ей прощать? Он сам много раз хотел просить у нее прощения и теперь попросил у ее души.
Взор его блуждал в ночи, переходя от звезды к звезде и то и дело возвращаясь к покойнице. Ее уже не было в жизни, она ушла в смерть. Морщинистое лицо и иссушенное тело, окруженные красным созвездием свечей, были исполнены последнего покоя, беспредельного мира. В эту тишину и в этот мир, отдавая должное прошлому, рвались слова и рыдания Тересы.
Распущенные волосы старшей дочери падали на ее бледное лицо. Небрежно повязанная шаль едва прикрывала обнаженные руки, а тяжелые груди зыбко вздрагивали под белой кофтой. Тереса причитала:
— Ай… ай-ай-ай, мамочка моя… Лучше ее на свете нет… Золотое сердце, серебряное слово… Больного ли видела, убогого, нищего — всех жалела, всех лечила, всем помогала. Ай-ай-ай… В жизни она не сердилась, а если случалось поворчать, не бывает же без этого, тут же себя и укорит: «Ну вот, разворчалась, а дурно, дурно ворчать!» Ай-ай-ай, мамочка моя… В девушках красавица была, и с нами, с детьми, не стала хуже… и старухой не была в тягость людям…
Спокойное желтое лицо, отлакированное светом, подтверждало эти слова. Несмотря на морщины, оно было еще и красивым и чистым. Губы изгибались естественно и мягко, нос был прямой, а добрый лоб окаймляли две волнистые белые пряди. Да, эта женщина не стала в тягость людям. А Тереса все рыдала и рассказывала:
— Бывает, жены зазнаются, начинают покрикивать, когда муж станет начальником, а мама… Когда наш отец стал алькальдом, соседи шептались: «Ну, теперь Паскуала возьмет свое». А что ей было брать? Сердце у нее простое, она осталась при доме и при своей работе, не путалась в чужие дела. Как она умела шить, красить, вязать… Отцу было в чем показаться на людях, да и нам, детям, всегда всего хватало, пока мы с ней жили. Для того же Ансельмо хромого сколько ткала… Она очень его любила, бедняжку увечного…
Ансельмо сидел сгорбившись возле алькальда, пряча уродливые ноги под складками красного пончо и склонив голову на грудь. Слеза, оставив блестящий след, скатилась по его впалой щеке.
— Ай, мама, матушка… У нее всегда стоял в очаге горшок с едой. Она кормила всех, свой ли, чужой ли. У нес особенных нс было, всех кормила. Другие тоже дают, все больше захожим старухам, думают — это душа земли смотрит, доброе ли сердце у пахарей, довольны ли они тем, что земля приносит. Люди знают: если не дать, земля рассердится, урожая не будет. А наша мама кормила всех — старых, молодых, мужчин и девушек. У нее на все было одно слово: «Кто голоден, должен поесть, мы ему и дадим».
Росендо думал о том, как доброта и ум Паскуалы помогали ему быть алькальдом. Она не раздражала мужчин, сторонясь обсуждения дел, и умеряла завистливость женщин, ничуть не кичась своим положением. Грехов за ней не было, и все ее уважали. А кроме того, может, одна из тех странниц, которых она кормила, и впрямь была душою земли?
— Ой, мама, матушка… Как-то она заболела, была при смерти, дала обет целый год молиться святому Исидору и встала на ноги. И как обещала, так и исполнила, молилась ему целый год, не пропуская ни дня. Ох, мама, мамочка… Никому она не делала зла, всем желала добра… Где еще найти такую! Она говорила, женщина родится, чтобы добро делать…
Ну нет! Росендо совсем не собирался плакать. Он добавил свежей коки к шарику, который держал за щекой, и осторожно кашлянул. Его жена и вправду была хорошей женщиной. По мере сил она дарила радость и ему, и всему селению.
Тереса все причитала. Такой плач у индейцев заменяет газетные некрологи или те панегирики, которые в городе произносят на похоронах, с той лишь разницей, что соседи сами все помнят и приходится говорить чистую правду. Слушали больше девушки; мужчины, особенно не очень близкие, вполголоса переговаривались о своих делах и жевали коку. Пожилые женщины, чье несовершенство явственно обозначалось на фоне восхваляемой добродетели, прощали усопшей ее превосходство и даже отзывались о ней добрым словом, а молодые загорались желанием прожить свою жизнь, как она. В общем, здесь царил дух почтительности и благочестия. Что касается нерадивой и сварливой жены Аврама, которой стоило бы подумать о выгодах молчаливой и трудовой жизни, то она ничего не слышала. Вместе с другими родственницами Эулалия готовила в соседнем доме питье для тех, кто будет сидеть возле тела всю ночь.
Романы Сиро Алегрии приобрели популярность не только в силу их значительных литературных достоинств. В «Золотой змее» и особенно в «Голодных собаках» предельно четкое выражение получили тенденции индихенизма, идейного течения, зародившегося в Латинской Америке в конце XIX века. Слово «инди́хена» (буквально: туземец) носило уничижительный оттенок, хотя почти во всех странах Латинской Америки эти «туземцы» составляли значительную, а порой и подавляющую часть населения. Писатели, которые отстаивали права коренных обитателей Нового Света на земли их предков и боролись за возрождение самобытных и древних культур Южной Америки, именно поэтому окрестили себя индихенистами.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Распространение холерных эпидемий в России происходило вопреки карантинам и кордонам, любые усилия властей по борьбе с ними только ожесточали народ, но не «замечались» самой холерой. Врачи, как правило, ничем не могли помочь заболевшим, их скорая и необычайно мучительная смерть вызвала в обществе страх. Не было ни семей, ни сословий, из которых холера не забрала тогда какое-то число жизней. Среди ученых нарастало осознание несостоятельности многих воззрений на природу инфекционных болезней и способов их лечения.
"Характеры, или Нравы нынешнего века" Жана де Лабрюйера - это собрание эпиграмм, размышлений и портретов. В этой работе Лабрюйер попытался изобразить общественные нравы своего века. В предисловии к своим "Характерам" автор признался, что цель книги - обратить внимание на недостатки общества, "сделанные с натуры", с целью их исправления. Язык его произведения настолько реалистичен в изображении деталей и черт характера, что современники не верили в отвлеченность его характеристик и пытались угадывать в них живых людей.
Роман португальского писателя Камилу Каштелу Бранку (1825—1890) «Падший ангел» (1865) ранее не переводился на русский язык, это первая попытка научного издания одного из наиболее известных произведений классика португальской литературы XIX в. В «Падшем ангеле», как и во многих романах К. Каштелу Бранку, элементы литературной игры совмещаются с ироническим изображением современной автору португальской действительности. Использование «романтической иронии» также позволяет К. Каштелу Бранку представить с неожиданной точки зрения ряд «бродячих сюжетов» европейской литературы.
Представляемое читателю издание является третьим, завершающим, трудом образующих триптих произведений новой арабской литературы — «Извлечение чистого золота из краткого описания Парижа, или Драгоценный диван сведений о Париже» Рифа‘а Рафи‘ ат-Тахтави, «Шаг за шагом вслед за ал-Фарйаком» Ахмада Фариса аш-Шидйака, «Рассказ ‘Исы ибн Хишама, или Период времени» Мухаммада ал-Мувайлихи. Первое и третье из них ранее увидели свет в академической серии «Литературные памятники». Прозаик, поэт, лингвист, переводчик, журналист, издатель, один из зачинателей современного арабского романа Ахмад Фарис аш-Шидйак (ок.
«Мартин Чезлвит» (англ. The Life and Adventures of Martin Chuzzlewit, часто просто Martin Chuzzlewit) — роман Чарльза Диккенса. Выходил отдельными выпусками в 1843—1844 годах. В книге отразились впечатления автора от поездки в США в 1842 году, во многом негативные. Роман посвящен знакомой Диккенса — миллионерше-благотворительнице Анджеле Бердетт-Куттс. На русский язык «Мартин Чезлвит» был переведен в 1844 году и опубликован в журнале «Отечественные записки». В обзоре русской литературы за 1844 год В. Г. Белинский отметил «необыкновенную зрелость таланта автора», назвав «Мартина Чезлвита» «едва ли не лучшим романом даровитого Диккенса» (В.
Действие романа «Дело» происходит в атмосфере университетской жизни Кембриджа с ее сложившимися консервативными традициями, со сложной иерархией ученого руководства колледжами.Молодой ученый Дональд Говард обвинен в научном подлоге и по решению суда старейшин исключен из числа преподавателей университета. Одна из важных фотографий, содержавшаяся в его труде, который обеспечил ему получение научной степени, оказалась поддельной. Его попытки оправдаться только окончательно отталкивают от Говарда руководителей университета.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Равнодушные» — первый роман крупнейшего итальянского прозаика Альберто Моравиа. В этой книге ярко проявились особенности Моравиа-романиста: тонкий психологизм, безжалостная критика буржуазного общества. Герои книги — представители римского «высшего общества» эпохи становления фашизма, тяжело переживающие свое одиночество и пустоту существования.Италия, двадцатые годы XX в.Три дня из жизни пятерых людей: немолодой дамы, Мариаграции, хозяйки приходящей в упадок виллы, ее детей, Микеле и Карлы, Лео, давнего любовника Мариаграции, Лизы, ее приятельницы.
В романе известного венгерского писателя Антала Гидаша дана широкая картина жизни Венгрии в начале XX века. В центре внимания писателя — судьба неимущих рабочих, батраков, крестьян. Роман впервые опубликован на русском языке в 1936 году.