В большом чуждом мире - [128]
Если читатель помнит, мы все время откладывали рассказ об уходе Бенито из общины. Теперь, пронаблюдав его жизнь за много лет, мы считаем, что сами факты разъяснили все.
Бенито прибавил:
— Никогда я не забывал о добром старике. Я еще надеюсь с ним повидаться. Он крепкий, протянет лет сто. То, что я тебе рассказываю, случилось в тысяча девятьсот десятом году. Теперь я вернусь грамотным. Хочешь, повторю урок? Не думай, что я все пропускаю мимо ушей! Просто если я буду слишком с тобой соглашаться, пожалуй, ты меня впутаешь в какую-нибудь историю… А я хочу вернуться в общину.
— Потому ты и строил из себя простака?
— Да… А потом — мало ли что! Всего сразу не сообразишь. Столько нового: порт, город, Карбонелли, негритянка Панча, которая, скажу тебе, мне нравится, да и ты со своими профсоюзами и чтением, и эти статьи о страданиях народа, и Ромуло Кинто, — наверное, не наш, — и война где-то в мире, и все прочее… Подчас у меня голова кружится, и мое невежество очень меня тяготит…
— Бенито, друг, скоро для тебя все прояснится. За несколько месяцев всего не изучишь. Ну, ладно! На какой мы басне остановились?
Лоренсо Медина открыл «Книгу для чтения».
— На «Росите и Пепито»…
— Ага! Стало быть, ты занимался сам? Хорошо, хорошо…
Бенито карабкался по словам, как по крутому склону, и радовался победам.
Голос Лоренсо Медины:
«Истекшие две недели оказались трагическими для приисков в Морокоче. На ряде участков здесь произошли несчастные случаи. В преобладающем большинстве причина их — не в небрежности рабочих и не в чистой случайности, но в полном отсутствии мер безопасности на шахтах. Рикардо Гонсалес стал жертвой несчастного случая во время работы на шахте Святого Франциска. Антонио Мунгиа погиб под обвалом на шахте Омбла. Лоренсо Майя на шахте Гертруда пострадал от ожогов электрическим током. Простая индианка из Пукара попала под поезд. На шахте Святого Иосифа, принадлежащей сеньору Тарреге, Сантос Альфаро упал на кирку и умер на месте. Вдова его, оставшаяся с шестью сиротами, после уплаты долгов и похоронных расходов получила в порядке возмещения десять солей».
— И все эти шахты принадлежат перуанцам.
— Да…
Лоренсо Медина не смог этим вечером порассуждать о необходимости профсоюза. Ужасающий взрыв сотряс порт. Со стен комнаты, где жили наши друзья, обвалилась штукатурка. Лоренсо и Бенито выскочили на улицу. Окна в лавках были разбиты. Народ бежал к причалам, крича: «Это в бухте, в бухте!» Поспешили туда и они. Военная и торговая пристани кишели людьми. Взорвался лихтер с динамитом, и никому не было известно, как и почему. Возможно, какой-нибудь рыбак, из пользующихся динамитом, пробрался на него, чтобы украсть немного, и что-то задел. Хуже всего было то, что потонуло много лодок. Почему же лихтер, груженный динамитом, пришвартовывали вместе со всеми? Лоренсо и Бенито долго искали свою лодку, но ее нигде не было видно. Может быть, ее просто снесло в море. Они одолжили другую и всю ночь обшаривали бухту. Мощные прожекторы освещали море, в нем плясали серебряные отсветы. Пассажиры двух больших пароходов, перегнувшись через борт, с любопытством смотрели вниз. Искали свои лодки и рыбаки, но по морю плавали лишь обломки досок. Бенито выловил один из них и увидел белые буквы на зеленом фоне: «Есливдруг».
Пришли плохие времена. Их лодка не давала больших доходов, катера мешали, но, по крайней мере, на жизнь хватало. В японской харчевне они платили по солю в день. А теперь…
Лоренсо продал несколько книг и кое-какую одежду. Бенито — свой костюм. Они врозь бродили по улицам, ища таверну подешевле. В каких-то закутках, пропахших дымом и гарью, японцы за пять сентаво давали кусок рыбы с зеленью. Бенито хотел наняться весовщиком, но, поскольку он дружил с Лоренсо, его тоже взяли на заметку как опасного агитатора. Он побывал в центре и отыскал там Сантьяго. Но в типографии уже не было места. Возвратившись, Бенито шутил:
— Если бы хоть показалась где-нибудь та толстуха из парка. Но толстухи и носа не кажут, когда в них нужда…
Зато под окнами их комнаты всякий день появлялась Панча, и когда шла на пристань, и когда возвращалась со сковородой и жаровней, покачиваясь на ходу и обнажая в улыбке перламутровые зубы…
Но пришло время, когда Лоренсо с Бенито стали страдать от голода. Карбонелли привел их на берег, и они начали собирать ракушки, как и все, кому нечего есть. Неподалеку от лениво колышущегося моря они приготовили себе пищу. Ракушки вскрыли и разложили на низкой стене, как на блюде шириной в пять-шесть метров. Потом один из друзей взял лимон, другой — соль, третий — перец (у Карбонелли все припасы всегда лежали в сумке, которую он носил с собой). Продвигаясь вдоль стены, они обрызгивали и посыпали свой живой обед. В сущности он был вполне приемлем. Трое мужчин по-братски приступили к нему, начав с краю, и по мере того, как они шли, пустые ракушки летели в зеленое, спокойное море, над которым парили белые птицы.
XVIII. Голова дикаря Васкеса
Утреннее солнце весело золотило поля. В окрестностях Лас-Тунаса — местечка, расположенного в пяти лигах от столицы провинции, паслось стадо овец. Одна овца запуталась в кустарнике, и пастушка, подошедшая освободить ее, в ужасе отпрянула, крича:
Романы Сиро Алегрии приобрели популярность не только в силу их значительных литературных достоинств. В «Золотой змее» и особенно в «Голодных собаках» предельно четкое выражение получили тенденции индихенизма, идейного течения, зародившегося в Латинской Америке в конце XIX века. Слово «инди́хена» (буквально: туземец) носило уничижительный оттенок, хотя почти во всех странах Латинской Америки эти «туземцы» составляли значительную, а порой и подавляющую часть населения. Писатели, которые отстаивали права коренных обитателей Нового Света на земли их предков и боролись за возрождение самобытных и древних культур Южной Америки, именно поэтому окрестили себя индихенистами.
Роман португальского писателя Камилу Каштелу Бранку (1825—1890) «Падший ангел» (1865) ранее не переводился на русский язык, это первая попытка научного издания одного из наиболее известных произведений классика португальской литературы XIX в. В «Падшем ангеле», как и во многих романах К. Каштелу Бранку, элементы литературной игры совмещаются с ироническим изображением современной автору португальской действительности. Использование «романтической иронии» также позволяет К. Каштелу Бранку представить с неожиданной точки зрения ряд «бродячих сюжетов» европейской литературы.
Представляемое читателю издание является третьим, завершающим, трудом образующих триптих произведений новой арабской литературы — «Извлечение чистого золота из краткого описания Парижа, или Драгоценный диван сведений о Париже» Рифа‘а Рафи‘ ат-Тахтави, «Шаг за шагом вслед за ал-Фарйаком» Ахмада Фариса аш-Шидйака, «Рассказ ‘Исы ибн Хишама, или Период времени» Мухаммада ал-Мувайлихи. Первое и третье из них ранее увидели свет в академической серии «Литературные памятники». Прозаик, поэт, лингвист, переводчик, журналист, издатель, один из зачинателей современного арабского романа Ахмад Фарис аш-Шидйак (ок.
Дочь графа, жена сенатора, племянница последнего польского короля Станислава Понятовского, Анна Потоцкая (1779–1867) самим своим происхождением была предназначена для роли, которую она так блистательно играла в польском и французском обществе. Красивая, яркая, умная, отважная, она страстно любила свою несчастную родину и, не теряя надежды на ее возрождение, до конца оставалась преданной Наполеону, с которым не только она эти надежды связывала. Свидетельница великих событий – она жила в Варшаве и Париже – графиня Потоцкая описала их с чисто женским вниманием к значимым, хоть и мелким деталям.
«Мартин Чезлвит» (англ. The Life and Adventures of Martin Chuzzlewit, часто просто Martin Chuzzlewit) — роман Чарльза Диккенса. Выходил отдельными выпусками в 1843—1844 годах. В книге отразились впечатления автора от поездки в США в 1842 году, во многом негативные. Роман посвящен знакомой Диккенса — миллионерше-благотворительнице Анджеле Бердетт-Куттс. На русский язык «Мартин Чезлвит» был переведен в 1844 году и опубликован в журнале «Отечественные записки». В обзоре русской литературы за 1844 год В. Г. Белинский отметил «необыкновенную зрелость таланта автора», назвав «Мартина Чезлвита» «едва ли не лучшим романом даровитого Диккенса» (В.
В сборник крупнейшего словацкого писателя-реалиста Иозефа Грегора-Тайовского вошли рассказы 1890–1918 годов о крестьянской жизни, бесправии народа и несправедливости общественного устройства.
В однотомник выдающегося венгерского прозаика Л. Надя (1883—1954) входят роман «Ученик», написанный во время войны и опубликованный в 1945 году, — произведение, пронизанное острой социальной критикой и в значительной мере автобиографическое, как и «Дневник из подвала», относящийся к периоду освобождения Венгрии от фашизма, а также лучшие новеллы.
Действие романа «Дело» происходит в атмосфере университетской жизни Кембриджа с ее сложившимися консервативными традициями, со сложной иерархией ученого руководства колледжами.Молодой ученый Дональд Говард обвинен в научном подлоге и по решению суда старейшин исключен из числа преподавателей университета. Одна из важных фотографий, содержавшаяся в его труде, который обеспечил ему получение научной степени, оказалась поддельной. Его попытки оправдаться только окончательно отталкивают от Говарда руководителей университета.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Равнодушные» — первый роман крупнейшего итальянского прозаика Альберто Моравиа. В этой книге ярко проявились особенности Моравиа-романиста: тонкий психологизм, безжалостная критика буржуазного общества. Герои книги — представители римского «высшего общества» эпохи становления фашизма, тяжело переживающие свое одиночество и пустоту существования.Италия, двадцатые годы XX в.Три дня из жизни пятерых людей: немолодой дамы, Мариаграции, хозяйки приходящей в упадок виллы, ее детей, Микеле и Карлы, Лео, давнего любовника Мариаграции, Лизы, ее приятельницы.
В романе известного венгерского писателя Антала Гидаша дана широкая картина жизни Венгрии в начале XX века. В центре внимания писателя — судьба неимущих рабочих, батраков, крестьян. Роман впервые опубликован на русском языке в 1936 году.