В безумии - [3]

Потом я передумал. Резко распахнув дверцу, я вывалился наружу и покатился по склону, ударяясь о булыжники и цепляясь за ветви. Я ожидал услышать за собой грохот, но его не последовало.

Какая-то скала задержала меня, и я упал лицом в кусты. На дороге не слышалось ни звука. Это казалось странным: трицератопс при его скорости должен был уже добраться до автомобиля.

Я вышел из кустов и сел на землю рядом с ними. Задние фары машины тускло светились на дороге. Сама же машина оказалась цела — динозавра не было. Но он мог находиться где-то поблизости, я был уверен в этом. Я видел его ясно и ошибиться не мог. Трицератопс мог уйти в темноту и сейчас подбираться ко мне, хотя мысль о том, что огромное чудище будет красться ко мне, казалась мне абсурдной. Он не создан для того, чтобы красться.

Я, дрожа, скорчился за кустом, а за мной над холмами прокатился гром, и в холодном воздухе разлился запах цветущей яблони.

Это невероятно, сказал я себе. Старая добрая психологическая защита пришла ко мне на помощь. Никакого динозавра нет и не может быть, и уж тем более в этих холмах моего детства, в двадцати милях от моей родины — Лоцмана Кноба. Я просто вообразил его себе. Увидел что-то и решил, что это динозавр.

Но действительно помогла мне старая добрая психологическая защита или нет, я чертовски хорошо знал то, что видел. Я до сих пор продолжал мысленно ощущать его огромный выпуклый щит и угольный огонь глаз: не знал, что это такое и как это объяснить. Все же трицератопс на дороге просто невозможен, ведь последний из них вымер миллионы лет назад. Но я не мог и поверить, что его вовсе не было здесь.

Я встал на ноги и осторожно пошел к автомобилю, внимательно выбирая путь среди камней, которые выскальзывали из-под ног. Гром звучал теперь яростнее, холмы на западе на несколько мгновений озарились молнией. Буря быстро приближалась. Автомобиль был зажат посреди дороги, его задние колеса по-прежнему торчали из трещины, передние всего на дюйм или два поднимались над дорогой. Я забрался в машину, погасил фары и включил мотор. Но когда я попытался двинуться вперед, машина не стронулась с места. Задние колеса вращались с воющим звуком, забрасывая крылья автомобиля градом камней и потоками грязи. Я попытался сдать назад, но и из этого ничего не получилось. Очевидно, машина прочно застряла.

Я выключил мотор, вышел и постоял немного, прислушиваясь и пытаясь в перерывах между раскатами грома уловить звуки, которые свидетельствовали бы о присутствии большого животного. Ничего не слышно. Я пошел по дороге мелкими шажками и не чувствовал себя храбрецом, я был готов при малейшем движении во гьме, при слабом звуке повернуть назад и побежать.

Вдруг впереди я увидел дом, который заметил раньше. В одном окне по-прежнему горел свет, но остальные были абсолютно темны. Вспышка молнии на мгновение озарила все голубым светом, и я увидел, что дом маленький и полуразрушенный, прижавшийся к земле, с растрескавшейся дымовой трубой, наклонившейся, словно от ветра. Выше, по холму, за домом, виднелся ветхий сарай, покосившийся и заброшенный стог сена, который высился в углу. А за сараем находился загон, выстроенный из столбов, которые в свете молнии сияли как голые полированные кости. К дому прислонилась большая поленница, а около нее стояла деревянная повозка, задняя часть которой опиралась на доску, лежащую поперек козел.

При очередной вспышке молнии, я узнал это место. Я уже видел его, не именно это место, но подобное. Потому что, когда я был маленьким, в Лоцмане Кнобе было много таких земель (их с трудом можно назвать фермами), где семьи без всякой надежды надрывали себе сердце, бесконечно, год за годом пытаясь добыть пищу для стола и одежду для тела. Такие места были в этой местности двадцать лет назад и все еще существовали здесь, и время ничего не меняло в них. Что бы ни случилось с миром, здесь люди, как я понял, жили так же, как когда-то, много лет назад.

По тропе, освещенной вспышкой молнии, я подошел к дому и остановился перед дверью. Поднявшись по неустойчивым ступеням, я постучал.

Ждать долго не пришлось. Дверь отворилась немедленно, как будто меня ждали.

Человек, открывший дверь, оказался маленьким и седым. На голове у него была шляпа. Желтые зубы крепко сжимали трубку, глаза, глядевшие из-под больших полей шляпы, были бледно-голубыми.

— Входите, — сказал он. — Не стойте здесь с разинутым ртом. Буря вот-вот разразится и вымочит вас.

Я вошел, и он закрыл за мной дверь. Я оказался на кухне. Большая женщина, с непропорционально большим по сравнению с головой телом, одетая в бесформенное платье, стояла у печи, в которой жарко горели дрова. Ее голова была обвязана куском материи. Она готовила еду. Посреди кухни виднелся стол, накрытый зеленой клеенкой. Кухня освещалась керосиновой лампой, стоявшей в центре стола.

— Мне жаль беспокоить вас, — сказал я, — но я застрял на дороге. И мне кажется, я заблудился…

— Дороги здесь запутанные, — согласился мужчина, — для того, кто к ним не привык. Они извиваются, а некоторые из них никуда не ведут. Куда вы направляетесь, незнакомец?