В атмосфере любви - [21]

Поппи поерзал в кресле и скривил лицо. Гвин догадалась, что причина его недовольства — не только физические страдания. После недолгого колебания она положила руку ему на плечо и спросила:

— С тобой все в порядке?

— Переживу, — помолчав, сказал он, потом вдруг улыбнулся ей неожиданно широкой лучезарной улыбкой. — По крайней мере, у меня хватит сил, чтобы досаждать тебе еще пару лет. Подай-ка мне вон ту подушку, — попросил он, махнув рукой на стопку подушек на соседнем диване.

Гвин взяла подушку и бросила ему на колени.

— Говоришь, еще пару лет? Увы, меня не будет рядом, чтобы доставить тебе это удовольствие.

Улыбка исчезла с его лица. В голубых глазах старика промелькнула боль. Боль, не связанная со сломанной ногой. Но когда Гвин открыла рот, чтобы извиниться, он остановил ее взмахом руки.

— Забудь об этом, — тихо сказал он. — Как ты мне сказала? Это твоя жизнь. Просто иногда бывает тяжело… — Он оставил фразу висеть в воздухе и, не дожидаясь реакции Гвин, переключил внимание на малыша. — Так кто этот парнишка?

Неужели он действительно устал от борьбы? И эта мягкость в голосе… Гвин не могла вспомнить, когда она в последний раз слышала в речи деда такие интонации. Во всяком случае, по отношению к ней. И кто в этом виноват?

Она перевела взгляд на малыша, который теперь улыбался ее деду так, будто это был его старый приятель.

— Его зовут Коди Филипс, — сказала она, удивленная хриплостью своего голоса. — Остальные четверо членов этой семьи ужинают на кухне у Мэгги. Но это еще не все, — добавила она с хитрой улыбкой. — Они остаются на ночь.

Белые брови поползли вверх, и Гвин поняла, что перед ней человек, который гораздо больше похож на прежнего деда, которого она помнила. Он был чисто выбрит, причесан, а джинсовая рубашка возвращала часть голубизны выцветшим глазам. Неудивительно, что сестры-близнецы захихикали.

— Неужели? — переспросил дед.

— Абсолютно точно.

— Боже мой… — Вот все, что он смог проговорить. Затем, к изумлению Гвин, протянул руки к малышу. — Коди?

Малыш улыбнулся еще шире и сделал несколько шагов вперед, но споткнулся, сел на пол и заплакал.

— Ну что за шум, — ласково проговорил дед. — Давай, девочка, подай-ка его мне.

Гвин остановилась над плачущим ребенком, не зная, с какой стороны подступиться к нему.

— Господи, Гвин, — не выдержал дед, — просто возьми его на руки!

Она наконец неловко подхватила малыша под мышки и осторожно посадила на колени к Поппи. Плач тут же смолк.

На глазах у Гвин произошло чудесное превращение. Ворчливый старик, с которым она столько лет буквально грызлась, сейчас совершенно размяк и ласково ворковал с незнакомым ему ребенком. Гвин осторожно присела на подлокотник кресла и начала шевелить рукой перед Коди. Тот немедленно схватил ее палец и попытался подтащить его ко рту. Неожиданно для себя Гвин рассмеялась.

— Может, когда-нибудь и у тебя будет такой? — с надеждой в голосе проговорил дед.

— Я пока не думала об этом, Поппи, — ответила Гвин с нарочитой небрежностью. — У меня еще куча времени впереди.

Впрочем, не так уж и много. В недалеком будущем она уже не сможет ссылаться на свою молодость, чтобы уклоняться от подобных разговоров. Но пока что этот аргумент действует, и это главное.

— Слышишь, что говорит эта глупая девчонка? — сказал Поппи, обращаясь к малышу. — Она предпочитает выступать на какой-то там сцене, вместо того чтобы подарить мне правнука.

Гвин решила, что лучше сменить тему. Почему бы, к примеру, не сказать сейчас деду, что она уезжает не так скоро, как он думает?

— Поппи… — Он вопросительно приподнял бровь. — Я приехала не только на день Благодарения. Я останусь здесь еще на некоторое время.

— Да. Я уже знаю, — сказал старик, строя малышу рожицы.

На этот раз вверх поползли ее брови.

— Что? Откуда?

— От Мэгги. Не сердись на нее. Она думала, что ты мне уже все рассказала.

— Что рассказала?

— Что ты потеряла работу и у тебя кончились деньги.

Она ожидала еще что-нибудь вроде: «Я же говорил, что все это дурацкая затея». Но дед не сказал ничего такого. Вместо этого он задумчиво произнес, обращаясь как бы к малышу:

— Я рад, что ты дома, Гвин. Неважно, надолго ли ты почтила нас своим присутствием. Главное — что ты дома.

Мэгги взмахнула простыней над кроватью и, поджав губы, проследила, чтобы белоснежное полотнище послушно легло на место. Когда-то все семь номеров гостиницы были постоянно заняты постояльцами и они держали горничную. А в отсутствии горничной Мэгги сама делала все, что нужно и когда нужно. Она и сейчас не стала бы просить помощи, но Гвин догадалась, что в десять вечера, после долгого трудового дня, у женщины, которой уже стукнуло шестьдесят, силы уже на исходе.

— Приятный мужчина, правда? — сказала Мэгги, умело подтыкая края простыни под матрац.

— Кто? — спросила Гвин, доставая свежую наволочку.

— Этот мистер Филипс.

— Вы говорите о том мистере Филипсе, у которого жена и трое детей и который сейчас внизу слушает разглагольствования Поппи?

— О нем самом.

Придерживая подбородком подушку у груди и натягивая на нее наволочку, Гвин попыталась улыбнуться.

— Вы слишком долго торчите в этой глуши, Мэгги Магир, — пробормотала она.