Узы чужой воли - [75]

Я облизнулась и лукаво произнесла:

- Что ж, это будет удобно. Варить кофе крошечными порциями, добавлять немного сливок и делиться с тобой исключительно ароматом превосходного напитка.

- И губами, - хрипло прошептал Донал. - Мне кажется, хоть я еще и не пробовал, что от кофейных губ у меня зависимость. Птица, любовь моя, сердце мое, давай начнем все сначала? С чистого листа?

- Нет, - я качнула головой, - нет-нет, ни за что.

И, желая стереть, убрать из глаз любимого выражение обиды и боли, поспешно продолжила:

- Нам нужно продолжить то, что у нас есть. Мы совершали ошибки и выяснили, что способны учиться на личном опыте. Представь, что будет если начать все набело? Я второго такого приключения могу и не пережить. Я... Знаешь, я не думала, что быть влюбленной так ужасно. Это занимает все время, всегда. Я ухаживала за розами и вспоминала о тебе. Иногда ревновала, хоть сама и прогнала. Это ужасно.

- Только на расстоянии, птица. - Донал как-то хитро извернулся, толкнул столик и перетащил меня к себе на колени. - Когда влюбленные рядом - нет ничего прекраснее. Наверное, я должен признаться...

- В чем? - Я немного напряглась, гадая, что за тайну он хочет мне поведать. - Может, не стоит?

- Да ты все равно скоро узнаешь. - Он коснулся губами моего уха. - Я сломал обе руки твоему жениху.

- О Небо, Донал, - я не знала, ругаться мне или смеяться, - ты сначала скажи мне, где ты его взял? У меня был один жених, и тот оказался моим предком.

- Ко мне пришел юноша, - начал рассказывать Донал. - Представился твоим женихом и попросил меня оставить тебя в покое.

Я никак не могла сосредоточиться на его словах. Теплые, нежные губы, скользящие по моей коже, невероятно отвлекали.

- Какой... м... жених? Откуда? Донал, прекрати. Я умру от любопытства, и если ты остановишься, умру тоже.

- Какой страшный выбор, птица. Вот только если я остановлюсь, то умрем мы вместе.

- Ну почти как во всех балладах! - Я даже смогла рассмеяться, взглянув в его ошеломленное лицо.

- Мне кажется, в балладах умирали все же после любви, - возразил он и понес меня с балкона в комнату.

- Прямо и направо, - тио выдохнула я и крепче прижалась к любимому. - Хочу показать тебе свою спальню. Там просто потрясающие обои... и плед.

- А постель?

- О, она просто великолепна.

Мы смеялись, целовались, уронили вазу. Доналу под ноги попалась тумбочка, а я даже не могла вспомнить, откуда эта коварная вещь взялась. Главное, что постель стояла там, где и должна.

Он раздевал меня. Небо, я даже не могла представить, что платье, чулки и нижнее белье можно так мучительно долго снимать. Особенно если партнер использует губы и зубы.

- Ты издеваешься?

- Я наслаждаюсь, - ответил он. - И немного боюсь, что сплю.

- О, я снилась тебе? Это было интересно?

- Очень.

Донал был ласков. Я слышала достаточно неприятного о первом разе. Но мой возлюбленный схитрил. Он довел меня до полубезумия губами и пальцами и только потом сделал все так, как написано в анатомическом атласе. Боль смешалась с удовольствием. Я вскрикивала и тут же вспоминала, что приличные девушки так себя не ведут. Кусала губы, забывалась, кричала и опять... Первый опыт всегда незабываем, но мне бы хотелось повторить уже без боли. Все же я не из тех, кто ее любит.

- А кто в нашей семье будет ходить на кухню за водой? - хриплым, сорванным голосом спросила я.

- Судя по поставленному вопросу - я, - засмеялся Донал и встал.

Но когда он вернулся, я уже спала. И, проснувшись, с большим удовольствием отобрала у любимого одеяло. Нет, ну а что? Помимо основных, крупных радостей должны быть и мелкие, незаметные.

Вот только утром без одеяла проснулась уже я. Вот ведь вредный интариец! Ну ничего, у нас вся жизнь впереди, и мы еще выясним, кто спит с одеялом, а кто без.

Эпилог

Кто знает, как сложилась бы наша судьба, если бы в далеком прошлом Джеймс Орси не начал бы чудить? Скорее всего мы были бы счастливы, как и сейчас, но каждый по отдельности. И сейчас, сидя рядом с Элизой в беседке, я готовлюсь поддеть ее возлюбленного супруга.

- Эд, ты же помнишь, как мы все познакомились?

Интриец подозрительно косится в мою сторону. Прошло уже пять лет, но наши отношения по прежнему несколько натянуты. Это и моя вина и его - он привык опекать Донала, а я стараюсь быть собой. Не потеряться. С моим даром утратить себя очень легко - я уже успела попробовать стать горшечником, ботаником, художником (Элиза плачет, когда видит мою неуничтожимую картину) и ювелиром. Но в итоге, к неудовольствию всех сколько-нибудь заинтересованных лиц, я остановилась на бисероплетении и кружеве. Донал потом рассказал, что контора рассчитывала на артефакты моего изготовления. Ну, может быть, когда-нибудь.

- Это сложно забыть,- наконец произнес Эдвард.

- А ты знаешь, ради чего пошел на это мой предок? - перед продажей мы с Элизой не разбирали дом. Но люди купившие его оказались не только повернутыми на блеске прошедшей славы, но еще и до крайности щепетильными. Они вернули нам письма, найденные в тайнике. В том тайнике теперь стоит алкоголь, но это уже не наше дело.

- Можно предположить, что он был патриотом Лоссии,- спокойно ответил интариец. - И не вполне понимал на что идет.