Узурпаторы и самозванцы «степных империй». История тюркомонгольских государств в переворотах, мятежах и иностранных завоеваниях - [14]
Тот факт, что назначение Алгуя произошло в ущерб Эргэнэ-хатун, вдове Кара-Хулагу, и ее сыну Мубарак-шаху (претензии которых поддерживало значительное число нойонов и военачальников Чагатайского улуса), было устранено женитьбой Алгуя на бывшей регентше и обещанием сделать Мубарак-шаха своим наследником. Обещание Алгуй сдержал, и после его смерти Мубарак-шах в 1266 г. был выбран чагатайскими нойонами новым правителем улуса[117].
Однако монгольский хан Хубилай, считавший Чагатайский улус частью своей империи, не признал законности вступления Мубарак-шаха на трон и назначил собственного ставленника — Борака, приходившегося Мубарак-шаху двоюродным братом. Таким образом, вновь столкнулись два основания претензий на трон: завещание предыдущего правителя (поддержанное местной знатью) и воля вышестоящего монарха. Весьма характерно, что Борак, по-видимому, сознавал, что его права на трон в глазах чагатайской знати не столь законны, поэтому, прибыв в улус, он не стал сразу выдвигать претензии на трон, а предпочел в течение некоторого времени обеспечить себе поддержку знати и войска и, лишь убедившись в прочности своего положения, решился сместить двоюродного брата и объявить себя правителем[118]. Таким образом, как и в споре Хубилая с Арик-Бугой при относительно равных правах на трон в Чагатайском улусе 1266 г. победил тот, кто обладал большей военной силой.
В 1269 г. в долине реки Талас состоялся вышеупомянутый курултай правителей чингизидских улусов, выступивших против претензий Хубилая на власть над всеми регионами распадающейся Монгольской империи. В результате золотоордынский правитель Менгу-Тимур, чагатайский правитель Борак и Хайду, правитель улуса Угедэя, провозгласили себя независимыми монархами и приняли ханские титулы. Казалось, с этого времени положение Бора-ка как главы Чагатайского улуса становится незыблемым, однако около 1271 г. против него выступил Хайду, к этому времени провозгласивший себя, как мы помним, монгольским ханом и, в свою очередь, предъявил претензии на сюзеренитет над чагатайским правителем. Борак пытался противостоять ему, но был разбит (при помощи золотоордынского хана Менгу-Тимура, союзника Хайду) и вынужден признать зависимость от Хайду, который, однако, не доверял ему и вскоре, по-видимому, приказал его отравить[119].
Смуты в Чагатайском улусе в первой половине XIV в. и основания претензий Чагатаидов на власть
В дальнейшем в течение 35 лет потомки Чагатая признавали зависимость от Хайду и его наследников. Только в 1305 г. Дува, сын Борака, воспользовался междоусобицей потомков Хайду и не только вернул самостоятельность Чагатайскому улусу, но и присоединил к нему значительную часть владений рода Угедэя[120]. Именно с этого времени можно говорить о самостоятельной политической истории Чагатайского улуса. Впрочем, самостоятельность отнюдь не повлекла стабильности.
Дува накануне своей смерти в 1307 г. пользовался высоким авторитетом в собственном улусе и среди других Чингизидов[121], однако его оказалось недостаточно, чтобы обеспечить своим потомкам исключительное право на власть. И хотя сразу после Дувы трон унаследовал его старший сын Кунчек, против его власти выступила Целая группа царевичей Чингизидов, по мнению которых больше прав на власть в улусе имели потомки Угедэя; возглавил восстание как раз один из них — Курсебе[122]. Мятежники были разбиты, однако вскоре, в 1308 г., скончался и Кунчек, и новым правителем стал Талигу — тоже Чагатаид, но не из рода Дувы. Возведение на трон этого царевича (уже достигшего преклонного возраста) отражало несогласие значительной части Чингизидов и знати Чагатайского улуса с зарождающейся монополией потомков Дувы. Однако, по-видимому, сторонников у последних оказалось больше: в 1309 г. Талигу, только что разгромивший очередное восстание сторонников рода Угедэя, был разгромлен сторонниками сыновей Дувы, один из которых, Кепек, собственноручно убил его[123].
Фактически было совершено преступление, которое закрывало Кепеку путь к власти, но он поступил весьма мудро, сумев разом пресечь любые обвинения в узурпации трона. Вскоре после убийства Талигу он созвал курултай, на котором новым ханом был избран не он сам, а его старший брат Эсен-Буга, который в это время находился во владениях императоров Юань. Использовав два фактора легитимации власти своего брата сразу (старшинство в роду и соблюдение процедуры избрания на курултае), Кепек пресек возможные обвинения в узурпации, а со временем его преступление — убийство родича — было забыто, и в 1318 г. он с соблюдением всех формальностей законно наследовал своему брату.
Но если внутри Чагатайского улуса у него были довольно прочные позиции, то отношения с другими чингизидскими монархами складывались напряженно: ни империи Юань, ни государству ильханов в Иране, ни Улусу Джучи (Золотой Орде) не было выгодно существование в самом центре Азии обширного и сильного государства. Поэтому, не начиная открытой войны против Кепека, соседние государи решили в свою очередь сыграть на несогласиях среди Чагатаидов и использовать тех, кого по-прежнему не устраивало сохранение власти в руках сыновей Дувы.
