Узурпатор ниоткуда - [34]

— Вот тебе моя «симка», — сказал Саша, вынимая из мобильника карту, — будем держать связь. Нам пора по делам. Часа в два по местному встретимся здесь же, может, найдешь своего Катлера.

— Спасибо, — произнес я, меняя сим-карту в своей трубке.

— А если он не найдет Катлера? — спросил Сергей.

— Попробую взять билет до Луанды так, — я постарался произнести это как можно небрежнее.

— До Луанды? — переспросил Сергей. — Так зачем тебе какой-то там Катлер? Летим с нами, у нас чартер в Анголу. Вылет сегодня в пять вечера. Ночью будем на месте. Паспорт, надеюсь, в порядке?

— Тем более, до Луанды «так» ты билет не возьмешь — регулярных рейсов туда нет, — добавил Саша. — Только чартеры, а летают такие как мы.

— В среднем раз в месяц, — закончил Иван. — Ну так как? Летишь с нами?

— Спасибо, ребята, — от души сказал я. — Если не найду Катлера, обязательно.

— Ну, блин, до чего ж упрямый народ эти москали, — засмеялся Сергей. — Ладно, ищи. Если найдешь, я съем свою панаму!

На голове командира красовался настоящий пробковый шлем поистине «колонизаторского» вида. Я даже сглотнул, представив себе его вкус.

Мы попрощались, договорившись, что в любом случае встретимся здесь в условленный час. Меня проинструктировали, как себя вести на улицах: по сторонам не глазеть, в маленькие лавочки не заходить, денег никому не давать, на вопросы не отвечать, а если будут сильно приставать, говорить «фак ю» и быстро убегать в сторону ближайшего полицейского.

Потом симпатичные «хохлы» скрылись в здании, а я набрал телефон Катлера еще раз. Ответом мне было «мобайл намбер из нот вэлид», что соответствует нашему «номер заблокирован».

Глава восьмая

На дорожный указатель эта штука не походила. Она была черно-серая, плоская и одновременно чуть кривая с закругленными краями. Лопасть от самолета. Воткнутая в грунт почти на половину своей длины.

Я выбрался из машины и подошел к лопасти. Судя по ее ширине и размерам разрушенного узла крепления, она подозрительно походила на лопасти от нашего Ан-26… Также как, впрочем, и от «двадцать четвертого» или «тридцать второго».

Интересно…

— Жаконя, — позвал я. — Что это значит? Ты знаешь? У-уу! Др-рр-жжуу-уу!

Как мог, я изобразил звук летящего винтового самолета. Черт возьми, умное животное поняло что к чему! Жаконя растопырил верхние конечности широко в стороны и, урча словно мотор, стал кружить по капоту. Потом вскрикнул «Брр! Брр! Юрр!» и свалился с капота на землю.

Вот еще новость! Неужели обезьяна летела на самолете, который где-то здесь потерпел катастрофу? Или, может быть, Жаконя просто видел летательный аппарат, сравнительно недавно упавший где-то поблизости?

— Ты видел самолет? Где он? Нам надо идти?

Я повторил эти слова по-английски и, как мог, по-французски. Обезьяна подумала, покрутила головой и довольно уверенно показала рукой направо, в сторону севера.

— Ага, — сказал я. — Пойдем?

И сделал несколько шагов с дороги — просеку я уже стал называть дорогой. Чувствовал я себя на удивление неплохо — то ли болячка отступила, то ли просто ремиссия.

Жаконя выпятил губы и отрицательно затряс головой.

— Поедем? — обрадовался я и залез в машину. Про пеший поход мне все равно было жутко сейчас думать.

Шимпанзе захрюкал, явно выражая удовлетворение моей сообразительностью. Он отошел немного назад и углубился в лес, пройдя по низкорослому кустарнику между редко стоящими причудливыми деревьями.

Я направил машину за ним, немного удивляясь. И увидел, что Жаконя стоит посреди удивительно ровной и совсем не по-африкански уютной поляны. Я остановился.

— И что дальше?

Что дальше? Жаконя заставил меня подъехать к самому центру поляны, потом залез в кокпит, улегся клубком на сиденье и подложил ладони под морду. Черт возьми, он считает, что надо спать?

Но если мои часы не врут, уже около девяти вечера, и скоро короткие сумерки превратятся в непроглядную тьму. А по темноте идти нет никакого смысла. Нет никакого смысла и ехать.

Но оставаться на ночлег в открытом кокпите военного джипа тоже не резон. Как быть?

Вы будете сильно смеяться, но Жаконя опять подсказал выход из положения. Он подошел к багажнику, заставил меня его открыть, и показал, что самым лучшим выходом будет вытащить весь «хлам» наружу, а мне свернуться внутри и прикрыть крышку. Н-да. Интересно, скоро бы я сам додумался до такого?

Темнота быстро сгущалась. Из леса доносились страшные вопли, не знаю уж, чьи, да и знать не хочу. Я внял совету Жакони и извлек практически весь арсенал наружу. Если ночью набегут более дикие обезьяны, чем Жаконя, я смогу чего-то недосчитаться, но вряд ли кому из них захочется (точнее, заможется) скакать по веткам с тяжелым пулеметом.

Стелить в багажнике было нечего, кроме чисто формального чехла с заднего сиденья — хоть и драного, но толстого, фланелевого. Какой ни есть, а комфорт! С собой я взял заряженный автомат, причем даже снял его с предохранителя: если какой хам, неважно, о скольки ногах, попытается грубо меня разбудить, я сперва дам очередь, а уж только потом буду извиняться. Наконец я зафиксировал замок багажника, чтобы он, чего доброго не защелкнулся наглухо, пока я внутри и, наконец, улегся, подтянув колени к груди. Надо опять отдать должное Жаконе — на этот раз он даже и не подумал проситься ко мне на ночлег внутрь. Но, может, он хорошо представлял, каково это — спать в багажнике? Я слышал, как обезьяна вздохнула, затем соскочила с машины и с тихим шорохом исчезла где-то в лесу.