Узревший Слово - [63]

Свет вскинул на нее глаза. Она внимательно смотрела на него, и на лице ее было прямо-таки написано: «Не ваша ли это была работа, чародей? Что скажете?» И тогда Свет решил не говорить ничего.

* * *

После завтрака Свет связался с Лаптем.

Буня ответил, хотя и не сразу. Даже в волшебном зеркале было заметно, как озабочен он происшедшими за последние двое суток событиями. Вечно розовая физиономия опекуна министерства безопасности явно осунулась, глаза запали, а монументальная лысина казалась изрядно поблекшей. Поначалу он вроде бы и не узнал чародея Смороду.

— Слушаю вас… — Взгляд его медленно прояснился. — Слушаю вас, брате Свет.

— Здравы будьте, чародей! Мне бы хотелось с вами поговорить. С глазу на глаз.

Буня поднял взор к потолку:

— Могу встретиться с вами через час. Где вам будет удобнее?

Свет понимал, как занят сейчас опекун министерства безопасности. И потому сказал:

— Дело у меня личное. Так что удобнее всего будет у вас, в министерстве.

Буня молча кивнул. На том и распрощались.

Пришлось поторапливаться.

Охрана в министерстве безопасности, похоже, была приведена в полную боевую готовность. Во всяком случае, на входе — где еще вчера можно было пройти по нормальному, бумажному пропуску — сегодня был установлен волшебный кристалл. А вместо обычных стражей стояли волшебники.

Впрочем, Свету было все равно, кто его пропустит — обыкновенный человек или колдун. Волшебный кристалл был настроен на Света, как и на всех прочих лиц, по роду занятий систематически появляющихся в министерстве, и, едва чародей оказался в сенях здания, действие охранного заклятья на мгновение прервалось. Страж-волшебник отдал честь.

В приемной у Буни сидело несколько человек весьма озабоченного вида, но секретарь пригласил Света в кабинет, едва тот переступил порог: судя по всему, Лапоть его уже ждал.

Сотворив заклинание, Свет открыл дверь.

Мрачный Буня сидел за столом и внимательно изучал какую-то бумагу. В открытые окна кабинета врывалось яркое солнце, и лысина опекуна гоняла по потолку легкомысленные зайчики. Зайчики метнулись к задней стене кабинета: Буня поднял голову. Выражение лица его слегка разъяснелось, стало заинтересованным. И за то мгновение, пока Буня узнал вошедшего и начал контролировать свой ментальный образ, Свет успел заметить в его ауре легкую угрозу.

Ему все стало ясно: вчера с ним сыграли небольшой, но грамотно поставленный спектакль. Все было не так, как ему представлялось и как ему говорили. Никто не проверял у прислуги его алиби, и на проявление спектрограммы его пригласили только для того, чтобы определить, не вызовет ли анализ линий спектрограммы у чародея Смороды необъяснимых трудностей. И потребовать от него, чтобы он объяснил эти трудности. Говоря же проще: в свершении преступления его подозревал далеко не один Кудесник. Его подозревало и почти родное министерство безопасности. А скорее всего, Кудесник и прощупывал его с подачи почти родного министерства, точнее — с подачи хозяина этого кабинета.

— Здравы будьте, брате! — Буня поднялся Свету навстречу.

Поздоровались. Уселись в кресла. Буня потер лысину.

— Чем могу быть полезен, брате? Если вы по поводу происшествия, случившегося во середу, то мы так и не сумели определить, кем был пытавшийся напасть на вас маг.

Буня выглядел достаточно усталым, и Свет решил сыграть в открытую.

— Вчера Кудесник пригласил меня к себе пообедать. И в течение всего обеда прощупывал, не я ли убил академика Барсука.

Ему показалось, что Лапоть слегка удивился.

— Этой же ночью, — продолжал Свет, — была предпринята попытка ментального проникновения в мой сон. Исходя из всего этого, я делаю вывод, что меня подозревают в убийстве Барсука. А поелику я его не убивал, то пользуюсь своим правом потребовать немедленного созыва Контрольной комиссии. — Свет встал. — Для освидетельствования на предмет отсутствия в моем Таланте следов Ночного колдовства.

Хозяин не последовал примеру гостя. Он продолжал сидеть в кресле, нарушая служебный этикет. Лицо его сделалось отрешенным, взгляд впился в пространство: Буня размышлял.

Свет ждал.

Наконец Лапоть тряхнул головой, и зайчик с его лысины ударил Свету прямо в левый глаз.

— Сядьте, Сморода!.. Собирать Контрольную комиссию для вашей проверки нет никакой необходимости. Никто вас не подозревает.

— Это сегодня, — сказал Свет. — А вчера?

Буня махнул на него рукой:

— Бросьте! Какой вам был резон убивать Барсука?

Свет обратил внимание, что Лапоть не подтвердил, но и не опроверг того факта, что вчера Свет-таки находился в числе подозреваемых.

— Одним словом, забудьте об этой чепухе! — Буня дождался, пока Свет снова сядет в кресло, и продолжал: — Пусть эта проблема вас не волнует: ею есть кому заниматься. А вот новой матерью Ясной, кроме вас, заняться некому. И потому я вас прошу: прекратите отвлекаться. Ваша главная задача сейчас — раскрутиться с этой паломницей. Убийцу же Барсука отыщут и без вашей помощи.

— Но пока что не отыскали!

— Отыщем! — Буня впечатал ладонь десницы в крышку стола. — Отыщем как миленького! Определим, кому до зарезу необходимо было убрать академика, и отыщем!

Свет хотел сказать, что, если подумать, то до зарезу убрать академика было необходимо хотя бы чародею Смороде. Но не сказал: ведь Буня не ехал после эксперимента в карете Кудесника и знать не знал, о чем они там говорили. На объяснение собственных мотивов потребовалось бы некоторое время. А к Свету вдруг явилась очередная любопытная мысль.