Узники ненависти: когнитивная основа гнева, враждебности и насилия - [83]
В межгрупповых конфликтах перекрестные взаимодействия внутри каждой из враждующих групп многократно интенсифицируются. Укрепляется решимость членов групп, находятся новые «подтверждения» верности своих предвзятых и вообще-то ошибочных представлений. В результате возникает ощущение, что «имеется лицензия» на действия, которые вытекают из рождающихся деструктивных импульсов. Враждебность по отношению к «чужой» группе объединяет предубеждения, обслуживающие групповые интересы, с личными, как правило, эгоцентрическими предубеждениями каждого такого индивидуума.
В борьбе за власть с социальными или этническими противниками люди формируют у себя такие же негативные атрибуции, делают чрезмерные и потому ошибочные обобщения, как и в случаях столкновений с родителями, братьями, сестрами или супругами. Они загоняют противостоящую группу в рамки таких же отрицательных оценок глобального характера, как и те, которые используются в «горячих конфликтах» и с личными врагами[151]. В своем сознании они затушевывают различия между отдельными индивидуумами, входящими в «чужую» группу, буквально впихивают каждого в одни и те же стереотипные рамки непривлекательности и зловредности, рассматривают их в качестве психологических и моральных (или аморальных) клонов друг друга. По мере роста враждебности они становятся все более неспособными видеть у «чужаков» человеческие качества.
Делаемые «на автомате» негативные оценки могут распространяться не только на «чужаков», но и на «других», то есть тех, кто не принадлежит к «своей» группе, даже если эти «другие» не являются членами противостоящей («чужой») группы – просто потому, что они «не свои»[152]. Во многих случаях исключение (в сознании) из числа «своих» основывается на преднамеренно заниженной оценке всех «не своих»: они «не свои» только потому, что имеют неприемлемые убеждения и разделяют неприемлемые ценности, что в них нет или мало требуемой «добродетели» или «чистоты», либо просто у них «несносный» характер[153].
Тенденция делить всех людей на категории «приятных» и «неприятных» наблюдается во всех культурах: мы и они, друзья и враги, добрый и злой, честный или нечестный[154]. Некоторые исследователи считают, что дуалистическое мышление является выражением базового принципа функционирования мыслительного аппарата[155]. Вероятно, в стрессовых ситуациях людей захватывает первобытный дихотомический тип мышления. И конечно, это подтверждается клиническими наблюдениями. Пациенты, охваченные депрессией, тревожностью или паранойей, все свои переживания рассматривают с позиций отнесения их к противоположным понятиям: я чего-то стою или являюсь никчемным (депрессия); безопасная или угрожающая ситуация (тревожность); добрые или злонамеренные другие (паранойя).
Прилагательные или существительные, описывающие личностные характеристики либо черты, почти всегда носят оценочный характер, возвышают или уничижают, показывают желательность или нежелательность чего-то. Будучи применены к отдельным индивидуумам или членам групп, эти характеристики отражают уважение (благородный, динамичный, блестящий) или пренебрежение (бесчестный, манипулятивный, коварный). Те же инвективы, которые используют супруги в накаленном конфликте, могут использовать и члены одной группы по отношению к антагонистической группе (вероломные, манипулятивные, враждебные, опасные). Как только кто-то стигматизирует другого человека или общественную группу, навешивая характерный ярлык, он объясняет любое «нежелательное» поведение других, исходя из этой черты. Поэтому любой «чужой», который, как кажется, противостоит интересами своей группы, рассматривается как мотивируемый своими врожденными порочными импульсами, тем, что он «изначально плохой».
Сам факт объединения разнообразных характеристик «чужой» группы в некий однородный образ ставит на всех ее членов одно и то же уничижительное клеймо (низший, агрессивный, аморальный) и искажает восприятие каждого отдельно взятого «чужого» индивидуума, интерпретацию его действий. Подобное сведе́ние всего к нескольким произвольным и неблагоприятным характеристикам неизбежно стирает любые положительные качества. Чем более резкими являются используемые негативные, уничижительные прилагательные, тем менее человечным выглядит «чужак» и тем на него легче безнаказанно напасть.
Замкнутый ум
Полное понимание природы предвзятости требует выяснения не только того, что думают предубежденные люди, но и того, как они мыслят. Ключ к этому можно найти в исследованиях нетерпимости, особенно замкнутого ума. Как описывал Милтон Рокич, те, кто при тестировании на этнические предрассудки показывал высокую предрасположенность к ним, придерживаются жестких линий поведения при решении проблем, выказывают очень конкретное мышление и крайне ограниченны в понимании своих жизненно важных интересов. Они также склонны делать поспешные суждения, с неприязнью относиться к неоднозначным ситуациям и вспоминать важные события, искажая их. Важнейшее значение имеет их активное сопротивление любым изменениям убеждений. Рокич указывает, что «принятие тех, кто согласен (догматичное принятие), является таким же проявлением нетерпимости, как и неприятие тех, кто не согласен (догматичное неприятие)». Некритическое принятие взгляда группы на что-то ей противостоящее формирует основу для возникновения предвзятости. И наоборот, терпимость – принятие других людей безотносительно того, соглашаются они с нами или нет
