Узники ненависти: когнитивная основа гнева, враждебности и насилия - [45]

Чем больше индивидуум делает неоправданных преувеличенных обобщений, тем более расстроенным и огорченным становится. Очевидно, что быть человеком, с которым «всегда» плохо обращаются, значительно обиднее и болезненнее, чем перенести любое «плохое обращение» в единичном случае. Именно излишне обобщенная интерпретация какого-то события, а не оно само, объясняет степень порожденного гнева. Ключевым фактором чрезмерного обобщения является то, что «жертва» отождествляет свое восприятие себя – как глупого, неприятного человека или «расходный материал» – со взглядом «агрессора» на нее. Именно этот фактор – «спроецированный образ самого себя» или «социальный имидж» – часто лежит в сердцевине проблем, возникающих между людьми. Нас провоцирует не столько то, что другие люди говорят и делают, сколько то, что, как мы считаем, они думают о нас и чувствуют в отношении нас.

Соотнесение с собой, персонализация и обязательства

Придание обезличенным по своей сути событиям или комментариям направленного на свою личность значения является частой причиной гнева и других эмоциональных реакций. Самые наглядные примеры этой тенденции к восприятию совершенно нейтральных действий других людей как направленных против себя, можно обнаружить, рассматривая ситуации поездок на машине по скоростным дорогам. Так, Оскар очень раздражался, когда его обгонял другой автомобиль. Однажды его обогнал большой грузовик, который затем перестроился в его ряд. В голове Оскара мелькнула следующая последовательность мыслей: «Он пытается показать мне, что может легко меня сделать, а затем подрезать… Я не дам ему просто так уйти с этим». В самый первый момент Оскар почувствовал себя униженным, что выразилось в мимолетном ощущении своей слабости. Затем последовала злость, сопровождаемая решением «Я ему сейчас покажу!» и ощущением прилива сил.

Оскар ускорился и, обгоняя фуру, нажал на гудок. При этом заметил, что водитель грузовика о чем-то увлеченно болтал с сидевшей рядом женщиной. Оскар внезапно осознал, что водителю «было совершенно на него плевать», так как тот, вероятно, был полностью поглощен разговорами, где и когда они остановятся пообедать или где лучше провести ночь. Оскар загнал сам себя в ситуацию воображаемой конфронтации с водителем грузовика; при этом было очевидно, что тот не обращал на него особого внимания. Последовавшее в сознании Оскара переосмысление инцидента, перенос его в другие рамки привели к быстрому угасанию озлобления, своего рода «высвобождению», описанному психологом Ирвингом Сигелом[81].

В другом случае, когда Оскар заезжал на парковку больницы, охранник машинально махнул ему рукой – жест, который Оскар интерпретировал как пренебрежительный: «Он думает, что я тот, кого можно прихлопнуть как какую-то муху». Когда же Оскара попросили посмотреть на происходившее тогда в другом ракурсе, он сказал следующее: «Я думаю, что, наверное, он вообще обо мне не думал. Просто регулировал дорожное движение». И опять осознание того, что в поведении охранника не было «ничего личного», «обнулило» враждебные чувства Оскара и, таким образом, ликвидировало его гнев.

В большинстве случаев Оскар был очень восприимчив к тому, что можно расценить как принижение его личности. Он постоянно опасался, что люди воспримут его как пустое место, нечто, что можно использовать и выкинуть. Всегда интерпретировал замечания любого облеченного малейшими полномочиями лица как оскорбление или умаление его достоинства. Эти ремарки – даже когда речь шла о совершенно других людях – он воспринимал как утонченным образом направленные против него. Еще у Оскара была привычка видеть в обсуждениях с другими людьми ориентированный лично на него антагонизм, например если кто-то в разговорах о политике или спорте просто с ним не соглашался.

В ходе психотерапии он стал осознавать, что произвольно и безосновательно воспринимал любые высказывания других в качестве выражения презрения, пренебрежения и неуважения к своей персоне. Я указал Оскару на то, что он «на автомате» приписывает умысел чьему-либо поведению, хотя оно лишено личностной направленности, а нейтральное взаимодействие в его голове становится серьезной конфронтацией. Ему следовало научиться отстранению от возникающих произвольных смыслов и умению принимать за чистую монету то, что говорят другие люди – так, как оно и есть.

Реакции Оскара не была уникальной. Важно отметить, что феномен отнесения всего на свой счет (или персонализация) наблюдается и у нормальных индивидуумов, а не только у тех, кто имеет проблемы клинического характера. Очень многие придают личностные, эгоцентрические смыслы своим отвлеченным взаимодействиям с чужими людьми, например с продавцами в магазинах или с другим обслуживающим персоналом, думая: «Я ему не нравлюсь» или: «Она смотрит на меня свысока».

Когда два (или более) человека вовлекаются в конфронтацию, для каждого становится важно, что тот, другой чувствует и думает о нем. Однако они могут «освободиться», если один из них вдруг решит, что на конфронтацию не стоит тратить силы и энергию, потому переводит разговор на нейтральную тему или просто уходит. Точно так же вмешательство третьего лица, говорящего «брейк» или «ну уймитесь и успокойтесь», может привести к аналогичному психологическому «разоружению» и разрядить атмосферу враждебности. Зацикленность на том, что думают другие, и персонализация их действий отчасти являются выражением придания чрезмерной важности тому, как эти другие оценивают данного человека.