Узник страсти - [78]

Бен послушался, но, заглянув в сковороду, заявил, что яйца уже приготовлены вкрутую.

– Тогда выкладывай их в миску или пожарь еще немного! – порекомендовал мистер Баббакомб.

Джон взял седло, лежавшее на бочонке с пивом, куда он положил его, вернувшись с фермы, и вместе с другом вышел в сад. Мистер Баббакомб сдернул со спины Бу попону, а Джон положил на спину коня седло, но вдруг замер.

– Черк! Я должен предупредить Бена! – с этим неожиданным возгласом капитан вернулся в кухню.

– Если ты ожидаешь визита своего друга с большой дороги, – заговорил мистер Баббакомб, когда Джон снова вышел из дома, – то как мне следует его принять? Я не хотел бы показаться отсталым, однако дело в том, Джек, что ко мне еще никогда не захаживали в гости разбойники, и меня не покидает ощущение, что если я придусь ему не по вкусу, то моему обществу он может предпочесть мои часы и деньги.

– Ни в коем случае! Он отличный парень! Однако я поручил Бену, когда он услышит условный сигнал, тихонько выйти в сад и объяснить Черку, как обстоят дела. Было бы неправильно впускать его в дом, пока ты здесь. Ему это может не понравиться, как и сам факт того, что я рассказал тебе о нем.

Мистер Баббакомб помедлил с ответом, тщательно затягивая подпругу.

– Ты хочешь сказать, я не увижусь с этим парнем? Ну, это уж точно никуда не годится! – возмущенно воскликнул он. – Чем, черт возьми, я займу себя в твое отсутствие?

– Поиграй с Беном в карты! – посоветовал ему капитан, снимая с забора уздечку.

Десять минут спустя Джон уже спешивался возле конюшни в поместье. Джозеф, приняв у него Бу, произнес:

– Я бы вернулся, сэр, если бы мог, но хозяин не понимает, почему бы вам не оставить Бена одного, и потребовал, чтобы я привез к нему священника.

– Это не имеет значения, – успокоил его Джон. – Я оставил в сторожке своего друга. Твой хозяин хотел меня видеть?

– Да, господин, и он ждет вас с нетерпением. Мистер Уинкфилд говорит, что он ужасно нервничал из-за этого письма, которое я должен был привезти из Шеффилда. Однако оно пришло с сегодняшней почтой, и похоже на то, что теперь, когда старый джентльмен его получил, он готов испустить дух. Во всяком случае, он угомонился, только когда я привез священника и позвал вас. – Всматриваясь в освещенное тусклым лунным светом лицо капитана, Джозеф умоляюще произнес: – Если бы вы могли его успокоить, сэр, чтобы он почил с миром…

– Будь уверен, я это сделаю. Я сейчас же иду к нему. Где Коут и молодой Сторневей?

– Мистер Генри все еще в постели, а Коут ужинает. Ни с одним из них вы не встретитесь.

Капитан быстро зашагал по тропинке, ведущей к дому. Дверь в мощенный каменными плитами коридор была не заперта. На сундуке у стены стояла зажженная лампа. Джон, положив рядом с ней шляпу и хлыст, направился по коридору к узкой лестнице. Наверху его встретил Уинкфилд. Увидев капитана, слуга с облегчением вздохнул. Было ясно, что ему трудно соблюдать привычную бесстрастность. На мгновение Джону показалось, что он хочет что-то сообщить ему. Он и начал было говорить, но замолчал на полуслове и после секундного замешательства произнес:

– Я думаю, сэр… Думаю, мне лучше сразу проводить вас к хозяину!

– Да, пойдем скорее! Джозеф сказал мне, что он очень переживает, и ты можешь быть уверен, я приложу все силы к тому, чтобы успокоить его.

– Да, сэр, я в этом не сомневаюсь… Только кажется, он совсем уже выжил из ума! Если бы я догадался… но он ничего нам не говорил! Ежели вам это не понравится, я надеюсь, вы простите меня! Я и в самом деле понятия не имел о том, что он задумал! – говорил Уинкфилд, открывая дверь гардеробной и приглашая Джона войти в спальню.

– Почему мне это должно не понравиться? – недоуменно нахмурившись, спросил у слуги Джон. – Я так понял, он умирает, разве нет?

– Этого я не знаю, сэр. Я не ожидал, что он переживет сегодняшний день, но… но сейчас он в чудесном настроении! Да вы и сами в этом убедитесь!

Слуга распахнул дверь в спальню и торжественно объявил:

– Капитан Стейпл!

Капитан шагнул в комнату и остановился, моргая от неожиданности и яркого света множества свечей. На каминной полке стояли два огромных канделябра, еще два были поставлены по бокам от кровати и два сияли на ночном столике, выдвинутом к середине комнаты и накрытом скатертью. Рядом с этим импровизированным алтарем стоял пожилой священник, на добродушном лице которого сейчас отражались растерянность, неодобрение и неуверенность. Сквайр лежал в постели, обложенный множеством подушек. Его глаза блестели, а один уголок рта приподнимался в кривоватой, но довольной улыбке. Роуз стояла у окна, а облаченная в свое старое зеленое бархатное платье Нелл – у изголовья кровати. Она подняла голову, и с бледного как мел лица на Джона взглянули встревоженные глаза. Стиснув руки, Нелл срывающимся голосом произнесла:

– Нет, нет! Я не хочу! Дедушка, я тебя умоляю, не требуй этого от него!

– Не жеманничай, девушка! – произнес сэр Питер.

Его речь была гораздо более медленной и затрудненной, чем когда Джон слышал ее в последний раз.

– Сэр Питер! – встревоженно заговорил викарий. – Если мисс Сторневей не желает этого, я вынужден проявить решимость и отказаться проводить…