Узник Двенадцати провинций - [71]

Я встретил моряков со всех концов света, однако все сразу дали мне понять, что ни один капитан не выйдет в открытое море в самую пору кракенов.

– В конце зимы у этих тварей период нереста, так что нечего и думать, – сказал один, сплюнув на землю. – Все корабли в порту. Редкие рыбаки покидают берег, да и те не заходят далеко и торопятся вернуться до темноты.

Но я не отчаивался. Я кое-чему научился у Йорна и знал, как полезно бывать в местах, где развязываются языки, а посему отправился на поиски подходящего кабака. Туда, где гуртуются самые подонки, меня бы не пустили. Среди чистой публики ловить было нечего. Побродив по узким улочкам за моим жилищем, я остановил свой выбор на вывеске «Нос в табаке», поскрипывавшей на ржавом кронштейне. Название было заслуженным – переступив порог, пришлось пробираться сквозь завесу дыма, густыми клубами наполнявшего заведение от пола до потолка. Я сел в дальнем углу лицом к двери, заказал кружку пива для себя и на донышке можжевеловой для Даера. Разумеется, тут же нашелся пьянчуга, которого так и распирало поговорить; он подошел ко мне и заплетающимся языком принялся выспрашивать, что это за диковинная птица сидит на столе. Он, ясное дело, ждал, что я поставлю ему выпить. Я угостил его щедро, сколько влезло в глотку, широкую, как ворота шлюза. Корабли, отправляющиеся на запад? Нет, он таких не знал, никто не отважится плыть туда в это время года. Я завел речь о кракенах, и бедолага аж поперхнулся. Никто здесь и словом не упомянет об этой пакости. Сам он их никогда не видел, и слава Богу. Он встал и поспешно ретировался, приветствуя на ходу завсегдатаев. Ну вот! Непруха! Три кружки пива, чтобы узнать то, чем мне десятки моряков вчера все уши прожужжали. Я ушел, раздосадованный.

На следующий день я долго бродил по набережным и при виде всех этих стоявших на якоре кораблей совсем приуныл. Из порта было видно только море, большие облака простирали над ним свою тень и уплывали в дальние дали. В конце дамбы массивная башня обозначала вход в порт. Над ней возвышалась мачта, а наверху ее бился на ветру флаг, все тот же: осторожно, кракены. Сведения приходили с далекого побережья, где у постов летучей таможни на дюнах не было других дел, как наблюдать за горизонтом. И этот окаянный флаг был на месте в любую погоду. Хоть эти морские чудовища и живут сотни лет, это не мешает им каждую весну подплывать к берегу, чтобы произвести потомство.

Под вечер я снова пришел в «Нос в табаке». Я решил не пытать счастья в других местах, а держаться этого и регулярно наведываться. Немного терпения, и выход из тупика непременно найдется. Уже через неделю все в кабаке меня уважали. Не за мои прекрасные глаза и даже не за щедроты, хотя кошелек мне многое позволял, но за номера Даера, которому глянулась новая публика, да и здешняя можжевеловая пришлась по вкусу. Рюисдал, хозяин заведения, спешил к моему столу, припадая на деревянную ногу, и сам подносил ему вторую порцию только ради удовольствия присесть и от души посмеяться. Ибо Даер, утолив жажду, разыгрывал на столе целые представления. Он решил показать все свычаи и обычаи этой теплой компании бахвалов и выпивох, мастерски им подражая в хорошем и дурном. Поначалу это стоило мне тревожных минут – не раз блестели сталью выхваченные из ножен ножи, ведь чувством юмора наделены далеко не все на этом свете. Но поскольку я не реже других становился предметом этой комедии, а клиентуры Рюисдала прибыло, ничего плохого не случилось. И то сказать, развлечений здесь было немного.

Шли дни, а флаг по-прежнему реял на мачте. Снег давно стаял, и льдины не плыли больше по реке. Уже недели три или четыре я бродил, как неприкаянный, и вот однажды дверь «Носа в табаке» открылась, впустив трех новых клиентов. Они были неразговорчивы и сразу уединились за столом в углу. Когда один из них обернулся, чтобы сделать заказ, наши глаза встретились. Я узнал его сразу. Это был Йорденс, брат Матиаса. Долго раздумывать я не стал. Поднялся и подошел к нему. Первым делом я спросил, как поживает Нильс, его сынишка, которому я вправил руку. Хорошо, ответил он и подвинулся, освободив мне место на скамье. Он представил меня своим спутникам, и я угостил всех. Они выпили залпом, не проронив ни слова. Я ухватил Йорденса за рукав и прошептал как будто про себя:

– Мне нужно судно.

– Чего-чего, а этого тут хватает, полон порт.

– Курс на запад.

– Туда никто не ходит.

– Кроме контрабандистов.

Двое молодчиков покосились на меня неприветливо.

– Я заплачу.

– Не здесь, – прошипел Йорденс, – знаешь большой садок?

– Нет.

– За крабовыми рядами на рынке, в конце улицы Угрей. Я буду там завтра в это же время.

Я вернулся за свой стол. Троица ушла. Рюисдал хмуро посмотрел им вслед.

– Осторожней с ними, Гвен, – сказал он мне, – это тот еще сброд. У них не один труп на совести.

Проснулся Даер, от голоса Рюисдала его всегда одолевала жажда. Я предоставил их друг другу: эти двое так подружились, водой не разольешь. Пибил садился на плечо Рюисдала, и тот так и обслуживал с ним клиентов. Я ужинал в компании Морица, бородатого плотника, похвалявшегося своей сноровкой и силой перед всеми местными арматорами