Узница - [2]

Мужчина пристально взглянул на меня, что-то опять записал, а я поняла, что у меня желудок сводит от голода. Хотя, сама мысль о еде вызывала тошноту. Допив воду, я поставила пустую бутылку на стол, и тоскливо выглянула в окно. Судя по всему, полдень давно миновал и только сейчас я, наконец, отметила для себя первое несоответствие. Листва на деревьях выглядела не такой сочной, какой она бывает весной, но ведь вчера еще была именно она… И жара эта. Не бывает весной такой. Ничего не понимаю.

— Ну, что, Марина Александровна, станем и дальше изображать потерю памяти или все же сознаемся? Чистосердечное будем писать?

— Я ни в чем не виновата.

— Откуда ж такая уверенность, если вы ничего не помните? — усмехнулся он. — Предлагаю оформить явку. Уверяю, суд примет это во внимание, а то ведь думаю, фильмы смотрите, знаете, что бывает в тюрьме с такими красивыми девушками…

Он что-то еще говорил, но я уже не слушала. Мотнув головой, я потерла виски, а затем вспомнила еще одно несоответствие и схватила свой паспорт. Да, это мой документ. Фотография, как и всегда на документах, довольно страшная, но точно моя. Мои данные… Быстро перелистала до графы о семейном положении и уставилась на число. Зажмурилась на секунду, словно за это время штамп должен был исчезнуть, и впилась взглядом в дату.

— Какой сегодня день? — машинально уточнила я, что-то начиная осознавать.

— Вторник…

— Число какое?

— Восемнадцатое июля. Год тоже напомнить?

— Нет, спасибо.

Выпить захотелось с новой силой. В голове что-то щелкнуло, а детали пазла начали становиться на места с оглушающим грохотом. Последний день, который я помнила — двадцатое апреля. Я вышла с работы и отправилась выпить кофе в любимую кофейню. Вроде там ничего такого не происходило… Затем вернулась домой, искупалась и легла спать. Проснулась — сегодня утром. А это могло означать только одно. Я ни черта не помнила последние три месяца своей жизни. За это время я умудрилась выйти замуж и сегодня было как раз утро после моей брачной ночи. Ночи, когда я убила своего мужа, как утверждал опер. Куда делись три месяца моей жизни и что произошло сегодня ночью?

— Извините, у вас не будет сигареты? — тоскливо протянула я.

Он не ответил, а когда я посмотрела на него, то увидела, что он застыл. Моргнув, я щелкнула пальцами перед лицом мужчины, но он не отреагировал, а затем я обратила внимание, что в комнате появилось свечение. Радужное такое, словно солнце заиграло на гранях бриллианта, красивое… Мотнув головой, я снова на миг зажмурилась, но, как и в прошлые разы, мне это не помогло. Когда я увидела, что свечение не только не исчезло, но и словно уплотнилось, поглотив часть комнаты и оформившись в подобие двери, я ущипнула себя за руку. Уже зная, что и эта мера не поможет, но больше на всякий случай, я уставилась на проем, из которого в комнате появились новые персонажи. Трое мужчин в странной одежде: высокие сапоги, облегающие брюки и что-то вроде камзолов, что ли. По крайней мере, пиджаки именно такого кроя, украшенные шитьем, я видела в музеях. Да и рубашки… Пуговиц я на них не наблюдала, зато присутствовала шнуровка, а ткань… Это точно был шелк. Впрочем, какая разница. Снова я не о том думаю. Незнакомцы возникли из этой радужной дымки и в комнате стало совсем мало места. Голова закружилась, я нервно сглотнула и потерла виски кончиками пальцев.

Пока мужчины вели себя так, словно находятся дома или на работе, спокойно занимаясь какими-то своими делами, я продолжала сидеть. В футболке и шортах, которые обнаружились в шкафу, причем я точно знала, что это мои вещи, хотя и не помнила их, босиком, и нервно ухватившись за пустую бутылку, словно она могла бы меня защитить. Мне казалось, я схожу с ума. Молчала, просила небо, чтобы оно сделало меня невидимой, и незнакомцы меня не заметили, но знала, до меня еще не дошла очередь. Может это и есть убийцы? Но тогда почему не добивают и что означает внезапный паралич и окаменение оперуполномоченного?

Наблюдая, как вновь прибывшие рассредоточились по комнате, причем один из них спокойно забрал листы бумаги у опера и занялся их изучением, то и дело ухмыляясь над написанным.

— Я за трупом, — бросил один из незнакомцев и в комнате осталось только двое.

Когда первый довольно грубо свернул бумаги и засунул их в карман, а затем направился ко мне, я машинально попыталась сохранить дистанцию. Но, видимо, слишком сильно качнулась на стуле, и когда он с грохотом упал, свалилась на пол вместе с ним. И там и осталась, боясь пошевелиться, когда незнакомец навис надо мной. Высокий, темноволосый, с бледной кожей, он вызывал страх. И дело было не в одежде или совершенно неуместном плаще на плечах, который почему-то развевался, хотя ветра в комнате не было. Все же, мало ли в мире чудаков со специфическими вкусами в одежде. Кто-то себя вампиром мнит, кто-то князем тьмы. Мне до этого нет никакого дела. Нет, все дело было во взгляде. Брюнет походил на безумного маньяка, а темные глаза смотрели так, словно видели меня насквозь. Заболела голова, но я не решилась даже поднять руки, чтобы прикоснуться к вискам. Просто боялась, что, если я сейчас пошевелюсь, он меня прямо на месте и убьет.