Узлы на простыне - [8]

— Она мычит, — парень наклонился над кроватью.

— Она? Ну и что? Давно пора! Чего тут валяться-то. Либо в ящик, либо уж…  хотя мычание жизнью не назовешь.

— Да замолчи ты! Она тут три года лежит без всяких признаков жизни.

— Не думала, что ты такой старый!

— Я тут полгода. Но я, представь, умею слышать.

— Ладно, принеси мне тапочки и телефон.

— Мммм, — звук повторился, теперь не было никаких сомнений, что это была не случайность.

— Ты слышишь меня? Сондра! Ты слышишь меня? — парень положил ладонь на лоб оживавшей девушки. — Ты можешь глаза открыть? Открой глаза!

— Слушай, ты что, серьезно это говоришь? Разве может человек столько времени лежать?

— Она глаза открывает. Смотри!

Ада забралась с ногами на свою кровать.

— Ну что там? — она тоже вглядывалась в лицо, по которому невозможно было сказать — мальчик это, или девочка. — Слышь, а побрили-то ее наголо зачем?

Веки дернулись и поднялись. Глаза преломили световой лучик и отразили зеленый его спектр.

— Поднимите мне веки, я ничего не вижу, — прорычала Ада с соседней кровати. — Вий пришел.

— Как ты? Ты меня слышишь?

— А ты кто вообще тут? — девушка и не думала замолкать, проникшись величественностью события. — Тут врачи-то бывают? Иль одинокий недоросль присматривает за всей больницей?

— А с чего ты вообще решила, что это больница?

— В жопу…  Принеси мне телефон, я тебя прошу.

— Только не закрывай глаза, — парень взял очнувшуюся за руку. — Попробуй что-то сказать.

— Ну хватит в самом деле. Я с ней поговорю, а ты иди, зови врачей и санитарку. У вас тут уборщицы есть? И от головы… мне тоже…  Гляди как меня плющит, я ничего не вижу, мало понимаю и сильно трясусь…  Обострение какое-то.

— Что, башка не варит? Давай ее на газ, на хер, поставим, и закипит, как миленькая…

— Я тут вместо вас всех, считай, девку на ноги поставила…  Работала…  А мне работать совершенно нельзя. Я словно вяну, когда приношу пользу. Без денег…

— Деньги — это не польза, это дурная привычка.

— Деньги — это вообще зло…  Кофе неси. А то я потею и дышу часто. Сейчас еще ногти грызть начну и заговорю сама с собой.

— Поговори лучше с ней.

— Хорошо, только принеси что прошу. А кем ты тут пашешь?

— Я - хирург, — парень пошел к двери.

— Хирург? Да хватит уже врать-то, тебе и 20 нет.

— Зовут меня «хирург». Ну, если хочешь — медбрат Петя.

— Петенька, и тапочки мне принеси, хорошо?

Петя взялся за ручку двери.

— Ну ладно, а «хирург» — то почему?

— Да ребята в мед училище прозвали. Я жратву скальпелем резать люблю, — он улыбнулся и вышел в коридор.

— Ммммм, — раздалось ему вслед.

ГЛАВА 3

Больше оставаться в больнице я не могла. Петька — «хирург» вез меня домой, попросив залетную скорую помощь завезти меня по домашнему адресу.

Неделя в больнице так и не принесла мне возможности понять, почему я оказалась одна. За последнее время, по словам врачей, никто ко мне не приходил. Даже телефон ни разу не зазвонил для того, чтобы узнать, в каком из миров находится Сондра Андреевна Волкова. Тайна моего возвращения не была нарушена внешним миром, не проявившим интереса к моему внезапному воскрешению. Конечно, это чудо, что я провалялась там три года. Для современного человека — этот срок — вечность. Но…  У меня была бабушка, у меня был любимый парень, у меня была подруга…  однокурсники, наконец.

В больнице я так и не смогла дозвониться ни домой, ни Мите…  Впрочем, я не очень и стремилась сделать это. Приеду, разберусь. Я упорно училась заново вставать, ходить, держать ложку. Мышцы атрофировались, язык заплетался, ноги не держали даже то тело, которое осталось, я с трудом передвигала немногие килограммы, которые чуть прикрывали чистый вес костей.

Я не могла представить Димку в роли сиделки около ходящего под себя, обритого трупа неопределенного пола. Поэтому даже в мыслях не пыталась упрекнуть его в том, что он не рядом, что не его голос я услышала первым. Я вернусь домой, приведу себя в порядок, и тут же позвоню ему. Нет, я просто приеду и позвоню Как он там? За три года он должен был закончить институт. Я пыталась не думать о девушках. Ну вряд ли…  Даже если он сейчас и встречается с кем-то…  Нет, лучше даже не думать об этом…  Все равно, это несерьезно, потому что есть я, а я — его любовь на всю жизнь, он сам мне об этом говорил.

Митька, Дима, Дмитрий, Митек, — сколько ласковых имен я могла дать своему любимому. Как по — разному я могла назвать его и, я была уверена в этом, я буду называть его, и придумаю еще кучу новых. Мы придумаем. Вместе. Я закрыла глаза…

— Жмурик, приехали, — Петя толкнул меня под локоть. — Бери свою клюшку, ковыляем к выходу.

Машина остановилась прямо у подъезда. Петр обхватил меня за талию, я взяла трость. С трудом мы выбрались из машины.

— Я же говорил тебе — побудь еще месячишко в больнице, — проворчал «хирург». — Ну что ты делать будешь тут? Даже если и с бабушкой?

— Петь, помолчи, а? Не надоело трепать языком. Помоги мне лучше.

Оказавшись на земле перед подъездом, я подняла голову. Сделала я это медленно, с трудом, тело не слушалось меня, оно было ватным, чужим. Грязные окна кухни и маленькой комнаты уныло серели пылевым налетом на пятом этаже. Мелкий, осенний дождь не мог смыть осевшую из воздуха грязь.