Узлы на простыне - [19]

— У тебя крыша едет, — он сделал шаг ко мне и схватил меня за руку.

— Я буду кричать. Уходи.

Я медленно, прихрамывая, поплелась в большую комнату. Почему-то только тут я вспомнила бабушку и поняла…  нет…  не так…  я физически почувствовала, что осталась одна.

— Да она вообще еще в себя не пришла. Ты иди, правда, парень, ей еще лечиться надо. Долго.

Я слышала, как хлопнула дверь, но не оглянулась. Мой мир рухнул, а я не могла его удержать.

ГЛАВА 7

— Бог с вами, Алик Витальевич! Какой суд! Это я на вас в суд подам! Когда я очнулась, в реанимации не было никого! Вообще никого! Или как называется у вас то отделение, где нет даже тапочек!

— Послушайте, я вызову необходимые органы, но больницу вы не покинете. Вы разбили дорогостоящую аппаратуру. Кто должен возмещать ущерб?

— А почему я? Да откуда у меня деньги? С чего вы взяли, что я могу оплатить вам эту вашу чертову, как вы говорите, медицинскую технику?!

Дна стояла в кабинете главного врача. Отец ждал ее у больницы, и она никак не могла вырваться из этого хренового заведения.

— Да хватит вам придуриваться. Нам все равно, сколько у вас денег! У нас лимит средств. Мы не частная клиника. И не можем себе позволить буйных пациентов. Если вы невменяемая, то, хорошо, я могу вас тоже направить в соответствующее учреждение.

— Да у вас что, много отличий? Назовите два!

— Девушка, перестаньте хамить! Мы вас лечили, где чувство благодарности за спасенную жизнь?

— Так ваша долговая расписка — это физическое выражение благодарности?

— Это не долговая расписка, а акт, подтверждающий письменно, что вы будете выплачивать причиненный ущерб.

Дна подскочила к столу и схватила бумажку. Бегло глянула, даже не прочитав, снова кинула ее на стол. Сделав вираж, она приземлилась на соседнем столе. Вернее, пристолилась.

— Алик Витальевич, я не могу без отца подписать.

— Вы совершеннолетняя, подписывайте.

— Пустите отца, я не подпишу без него ничего.

— Хорошо. Вот два экземпляра. Возьмите один и спуститесь к отцу.

Дна сбежала по лестнице, в ужасе оглядываясь, не преследует ли ее главврач. Паранойя уже, подумала она и выскочила из главного входа.

Отец сидел в машине. Черный феррари выглядел в черной московской осени, по меньшей мере, нелепо.

— Ну, наконец-то! Сколько можно ждать! — он повернул ключ в зажигании.

— Па, они не отпускают меня!

— Не мели чепухи, садись! — дверца поползла вверх.

— Па, ты что, все машины сюда привез?

— А на чем я должен был тут ездить?

— Короче, па, они не отпускают меня.

— Ну, в чем дело? Ты что, опять за старое взялась? Сорвалась?

— Да нет, ты что, я все, я ничего, ну вообще ничего, ни дури, ни алкоголя, ничего!

Он вылез из машины и в недоумении уставился на дочь.

— Па, я им оборудование разбила. Случайно. Когда очнулась, тут коматозница лежала рядом. Представляешь, па, 3 года в коме лежала, я ее в себя привела, а они мне счет выставили.

— Ну? — отец сдвинул брови.

— Вот. — Дна протянула ему акт. — Вот тут список аппаратуры и общая сумма ущерба.

— И что они хотят?

— Не выпускать меня отсюда. В психушку грозят, иль в камеру.

Он молча вытащил ручку и подписал.

— Давай быстрее, я тебя жду.

Дна взбежала по лестнице так быстро, как будто несколько дней назад она не валялась тут без сознания. Кабинет был пуст.

— Главврач отбыл в мир иной, — тихо проговорила Дна и подошла к столу.

Тут было полно бумаг, списки с пометками, таблицы и чертежи. Даже какие-то диаграммы.

Она взяла пачку бумаг и стала внимательно их читать. В этот момент в коридоре послышались шаги. Ни минуты не раздумывая, девушка засунула всё под свитер. Одной рукой прижала их поверх, в другую она вязла подписанный отцом акт.

— Ну что, милочка, что вы решили? Остаетесь и ждете милицию, или уходите и возвращаете нам утраченное, пусть постепенно, но выплачивать придется.

— Вот, я все подписала, — Дна бросила на стол свой листок.

— Отлично, деточка, отлично, — Алик Витальевич потер руки. — Я всегда думал, что выживают разумные. Вот вам копия, чтобы вы знали, какие именно приборы вы испортили. Но лучше отдать деньгами.

Он протянул ей с другого стола второй экземпляр и только тут внимательно посмотрел на нее.

— А почему вы держитесь за живот? Что-то случилось?

— Да нет, что вы, Алик Витальевич, все отлично! До свиданья.

Ариадна вылетела из кабинета как кот, увидевший приближающуюся собаку.

— Днуха, куда так бежишь? — на лестнице ей попался Петя.

— «Хирург», звони, я убегаю.

— Что, выпотрошили тебя врачи?

— Ограбили, сволочи, но я еще вернусь!

— Ха-ха, думаешь, снова сюда попадешь?

— Сдурел что ль? Да я на тех подонков ментов натравлю. Отец приехал. Он им денег даст, и будет полный окей.

— Я думал, ты сама будешь на них охотиться. Лицензию на отстрел получишь, а что, почему не разрешают убивать бандитов? Сразу, на месте.

— Потому, что место найти не могут.

— Какое место?

— Ну то, на котором убивать надо. Лобное.

— Лобковое лучше, — хихикнул медбрат.

— Учись дальше, брат, возьму тебя личным телохранителем. Если выучишь название других мест.

— Это к вопросу о лобке? А чего ты за живот держишься? Болит?

— Сама не знаю. Может, и нет. Все, пока, я тебе позже позвоню. Коматознице привет. Я вам позвоню.