Узкое ущелье и Чёрная гора - [57]
Таково в основном содержание финикийского текста в переводе Фридриха. Переводы, прибывшие из Парижа и Рима, отличались от редакции Фридриха лишь отдельными подробностями, но в существенных моментах полностью совпадали. Но вот прибыл перевод из Лондона.
Он не просто отличался от остальных. Уже в пятой строке был открыт совершенно иной смысл текста, короче говоря, в надписи кроме Азитаванды переводчики обнаружили еще царя Анека.
Естественно, что это открытие вызвало огромную сенсацию.
Выводы профессора Барнетта (он написал историческое введение к этому переводу) были весьма остроумны и подтверждались двумя семитологами — Яковом Левееном и Кириллом Моссом.
Надпись начинается финикийским словом «нк», что является личным местоимением первого лица единственного числа, и означает «я». В пятой строке этот знак повторяется, но в такой грамматической связи, что его невозможно прочитать как «я». Эта догадка подтверждается девятой строкой третьей строфы: если там «нк» читать как «я», то текст гласит «для сыновей и дочерей я», что, как отмечают английские исследователи, «как в переводе, так и в финикийском языке является одинаково абсурдным».
И Барнетт вместо «я» читает новое царское имя, а именно Анек (или Инак, ибо гласные отсутствуют). Эти трое ученых приводят весьма смелые соображения, ищут отдаленнейшие исторические связи, высказывают предположения о возможном родстве царя Анека, или Инака, и даже решаются делать известные выводы.
А 11в6:
A 4d:
А 1а5:
Кулулу 12:
Однако все то, что они предполагают относительно этого царя, основывалось на ошибочных предположениях. Царя Анека, или Инака, никогда не существовало.
Тем не менее в местоимении «нк» действительно содержалась настоящая проблема. Однако Фридрих уже решил ее в своем первом переводе. Он сделал это в подстрочном примечании, и остальные переводчики, за исключением Барнетта, Левеена и Мосса, пришли к такому же заключению.
«Автор надписи, — пишет Фридрих, — имел свойственное носителям варварских языков обыкновение связывать, "нк" — "я" с третьим лицом единственного числа мужского рода прошедшего времени (вместо первого лица единственного числа)».
Так из жаргона древнего писца спустя две тысячи семьсот лет появился новый царь, но он умер так же быстро, как и родился.
В период становления молодой науки такие ошибки неизбежны. Они могут оказаться опасными, приостановив на долгое время дальнейшее развитие науки. Так случилось, когда Йенсен вычитал в иероглифической хеттской надписи имя «Сиеннезис» и настолько остроумно обосновал это толкование, что его переняли все остальные исследователи. В действительности, как доказал Боссерт, это имя следует читать Црапалаус, по-ассирийски — Урбалла.
Однако могут быть и безобидные промахи, как появление у Барнетта царя Анека. Здесь ошибка была устранена сразу же после опубликования работ других исследователей.
Во всяком случае после прочтения финикийских текстов наступила пора использовать билингву, т. е. приступить к окончательной дешифровке хеттских иероглифов путем сравнения слов-иероглифов с финикийским текстом.
Звучит это просто, но сделать было значительно труднее, чем думали в пылу первых восторгов. Мало того, оказалось невозможным даже доказать, что это на самом деле билингва.
Дело в том, что имелись три финикийские надписи, сопровождавшиеся двумя хеттскими иероглифическими текстами. Этими надписями настолько бессистемно были покрыты ворота и здания, что невозможно было найти начало хеттских иероглифических текстов. Надписи часто перескакивали с камня на камень, а исследователи обладали еще слишком незначительным запасом слов (они, например, знали только один глагол «делать»), чтобы установить идентичность содержания надписей.
Вероятность того, что налицо настоящая билингва, сильно возросла бы, если бы, например, в хеттских иероглифах можно было обнаружить хотя бы имя Азитаванда.
Когда дело обстояло таким образом, одному из учеников Боссерта дважды необычайно повезло… во сне найти верное решение вопроса.
Франц Штайнгерр — не профессионал.
Штайнгерр родился в 1902 году в Германии, в Ландсгуте у Нюрнберга, и начал свою карьеру, имея лишь посредственное школьное образование, учеником бухгалтера. Затем он был корреспондентом судоходной компании, банка, фирмы по производству искусственного шелка, строительной фирмы (представителем которой он впервые посетил Стамбул) и благодаря совершенно необыкновенному знанию языков взял на себя разнообразное представительство. Одна из первых его статей, опубликованная без ведома его работодателей, — называлась «О народном и воровском жаргоне Стамбула».
