Ужин вдвоём - [7]

— Мама, у меня новость. Я беременна.

И как вы думаете, что делает ее мать? Выпрямляется и начинает рыдать. И говорит сквозь слезы: «Твой отец… он бы так гордился…» Тут и у Иззи слезы проступают, а ее мать принимается рыдать еще сильнее и обнимает сперва Иззи, потом меня, а потом нас обоих сразу — так она счастлива.

Друзья

Итак, мои родители и мать Иззи уже все знают. А остальным пока говорить не стоит — разве что ближайшим друзьям, двум парам: Дженни с Тревором и Стелле с Ли. Честно говоря, я предпочел бы немного подождать. Но Иззи говорит: «К этим людям я пойду за помощью, если случится беда — так почему же не поделиться с ними радостью?» На это мне ответить нечего, но все же как-то неловко. Не всегда друзья радуются таким переменам. Особенно если вспомнить, что у наших друзей отношения далеки от идеальных, и о том, чтобы обзавестись потомством, у них даже речи не идет.

Две Пары

Тревору тридцать один, работает он в компьютерной компании, поставляющей программное обеспечение для финансовых корпораций. До Дженни он встречался с девушкой по имени Адалия, испанской студенткой, с которой познакомился в клубе в Хокстоне. За кратким и бурным романом последовал — иначе сказать не могу — самый мерзкий разрыв в истории. Дело осложнилось тем, что Адалия была беременна. Тревор согласился делать для ребенка (мальчика, которому она дала имя Тьяго) все, что может, но вернуться к ней отказался. Некоторое время все шло более или менее — пока Тревор не встретил Дженни. Тут выяснилось, что Адалия, видите ли, все еще его любит. И твердо вознамерилась отплатить ему за «измену» самым подлым способом: с помощью ребенка. Чего она только не вытворяла: назначала ему время, а сама уходила из дому вместе с сыном, жаловалась общим друзьям, что Тревор совсем не помогает ей с Тьяго, хотя в этом ни слова правды не было… И наконец нанесла последний удар: уехала в Испанию. Тревор готов был на все, предлагал даже к ней вернуться, но было уже поздно. Поначалу он чуть ли не каждую неделю мотался в Испанию и обратно, но Адалия ясно давала понять, что не хочет видеть его рядом с сыном. В конце концов Тревор принял нелегкое решение и прекратил эти поездки.

Дженни, его нынешняя девушка, — одна из лучших подруг Иззи. Познакомились они лет семь назад, когда Дженни недолгое время подвизалась в «Femme». Теперь ей тридцать один, а нынешняя ее работа служит на приятельских посиделках неисчерпаемым источником веселья: она редактирует «Крутую девчонку — журнал для энергичных девушек». Работу свою любит и воспринимает очень серьезно — в отличие от меня. Я всегда над ней подшучиваю, потому что, по совести сказать, не понимаю, что там вообще делать, разве что обедать с рекламодателями, обсуждать с коллегами новости телесериалов да расхваливать на страницах журнала достоинства какой-нибудь очередной «мальчиковой» поп-группы. Тревор и Дженни вместе уже полтора года, а месяцев восемь назад сняли вместе квартиру в Ледброук-Гроув. Оба они часто (но всегда — когда другой не слышит) признаются, что поторопились съезжаться: надо было сперва получше узнать друг друга. Что же до детей — не удивлюсь, если узнаю, что Тревор и Дженни пользуются тремя методами предохранения сразу.

Стелле Томас из второй пары тридцать три, работает она консультантом по набору персонала в крупные фирмы. Она постоянно чем-то недовольна и свою досаду на окружающий мир по большей части выплескивает на Ли, своего приятеля, с которым встречается уже больше года. Ему двадцать четыре — почти на десять лет ее моложе. Стелла завела с ним роман ради развлечения: захотелось попробовать, каково это — иметь молоденького «ручного» любовника. Но скоро она полюбила его всерьез, и разница в возрасте начала ее беспокоить. Ли мне нравится: открытый, беззаботный парень, которого ничто на свете не может вывести из себя. Жизнь для него — игра, и омрачить его безмятежную веселость способно лишь одно: если, сидя в пабе, он вдруг обнаруживает, что всем на пиво не хватает. Он ведет на кабельном ТВ музыкальную программу под названием «Горячая десятка», а все свободное время смолит «Мальборо лайт» с такими же юнцами, безмерно гордыми тем, что работают «на ящике». Что до детей — к размножению Стелла и Ли склонны не больше папы римского. А может, и меньше.

Разговор

Следующая суббота, девять вечера. Мы с Иззи сидим с друзьями за столом в гостиной, при свечах. Пустые блестящие упаковки из-под китайского фаст-фуда аккуратно сдвинуты в сторону. По столу разбросаны крохотные пластиковые тюбики из-под множества разноцветных соусов; кое-где на скатерти валяются побеги бамбука и зернышки жареного риса. Иззи стучит вилкой по бокалу, призывая к молчанию.

— У нас есть новость, — объявляет она. — Потрясающая новость.

Взгляд ее обращается ко мне, и я невольно расплываюсь в широчайшей улыбке.

— Право, даже не знаю, с чего начать, поэтому просто скажу… только имейте в виду, пока что это секрет, никому ни слова! Говорят, нельзя никому рассказывать, пока не станет заметно — ну, знаете, чтобы не сглазить, — но мы так счастливы, что просто не можем держать это в себе. Мы ждем ребенка!