Уже пропели петухи - [7]

Мольке, нервничая, разорвал конверт. Таубе с каменно-недвижным лицом наблюдал.

— Мы выиграли, Таубе, — весело сказал майор и показал ему радиограмму. — 4/5 установил имя напарника Ференца Дербиро. И не посчитайте меня хвастуном, но в связи с этим у меня уже родилась гениальнейшая идея. Вызовите ко мне капитана Шимонфи.

2

Габор Деак сладко зевнул и нежно дотронулся до плеча Аниты.

— Барышня, подъем!

Он спрыгнул с кровати, поднял гардину. В комнату заструился матовый туманный свет.

Деак был высок, мускулист, худощав. Поправив ладонью коротко подстриженные темно-русые волосы и достав из кармана брюк сигарету, он закурил, сел на край кровати и принялся надевать ботинки. Чуть приподняв угол одеяла, поцеловал Аниту в шею.

— Пора вставать, барышня.

Деак пошел в ванную. Беззаботно насвистывая какую-то мелодию, умылся, подумал о том, что надо бы и побриться, а то после не останется времени: ведь ему еще нужно успеть переговорить с Анитой. Нет, Анита не случайное, мимолетное знакомство. Наверное, она и есть та единственная, которую он мог представить себе спутницей на всю жизнь. Женой.

Габор Деак вернулся на родину из Женевы в марте 1944-го нелегально, со шведским паспортом в кармане. Вскоре же после своего возвращения он познакомился с Анитой — студенткой четвертого курса медицинского факультета. Она знала о нем только то, что он историк, много лет трудившийся в Швейцарии. До сих пор он воздерживался открыть ей, что находился в нейтральной Швейцарии как разведчик, на службе венгерской королевской армии, точнее, во втором главном управлении генерального штаба. Это, пожалуй, отпугнуло бы девушку, настроенную слишком антигермански, кроме того, Габор Деак нюхом чуял, что отец Аниты, инженер Варкуш, в какой-то форме помогает движению Сопротивления, однако разговора об этом не затевал ни с ним, ни с Анитой. И вдруг несколько дней назад тот исчез. Анита, правда, сказала, что отец, работавший в текстильной промышленности, по делам уехал в Трансильванию.

Поначалу из Коложвара от отца пришло несколько писем. Анита забеспокоилась, да это было и понятно: 11 октября Коложвар заняли русские, и по всему выходило, что инженер остался по ту сторону линии…

Деак услышал, как Анита встала, и прокричал ей из ванны:

— Дашь мне чего-нибудь поесть?

— Имеется хлеб, масло, чай.

— Подходит, — откликнулся Габор и вошел в комнату.

— Тебе, правда, обязательно нужно на службу?

— Не хочу, чтобы во мне обманулись, — ответил Деак, — как сам не люблю обманываться в людях. Если в ком-то ошибаюсь, потом очень жалею самого себя. — Он поцеловал ее волосы. — В тебе я не обманусь, не правда ли?

— Не хочешь, чтобы тебе было жалко самого себя? — задиристо ответила она, заглядывая ему в глаза. На губах ее мелькнула улыбка, но взгляд был грустный.

Уверенность вдруг покинула его. Он в упор посмотрел на Аниту.

— Ты думаешь, я обманусь в тебе?

Анита как-то странно улыбнулась.

— Отвечай. — Он приблизился к ней вплотную, приподнял округлый подбородок девушки.

Анита потупилась, черные ресницы ее дрогнули:

— Знай, что я и тогда все равно буду очень тебя любить.

Деак заметил в ее взгляде неожиданно мелькнувший страх.

— Не понимаю. — Он действительно не понял ее весьма странного ответа.

Анита тоже поняла, что должна объяснить свой загадочный ответ, и сбивчиво добавила:

— Война, Табор. Постоянные бомбежки. Исчезают люди. Кругом насилие и страх. А я ведь тоже человек. И у меня не только сила воли, но и инстинкты. Я не знаю и не могу знать, совладаю ли я в какой-то момент со своими инстинктами. Разве ты всегда уверен, что сможешь?

— Не всегда.

— Тогда почему ты ждешь от меня каких-то громких слов. Я люблю тебя, принадлежу тебе. Разве этого мало? — Она поцеловала его в щеку и как-то странно улыбнулась, а потом добавила: — Я пойду все же приготовлю завтрак.

Деак остался один. Ему пришла в голову встреча с Орехом.

Орех — невысокого роста мужчина с седеющими висками. Он, как подметил с самого начала Габор, был чем-то явно обеспокоен. Встретились они на набережной Уйпеште. Орех перешел прямо к делу.

— У меня два вопроса, в связи с которыми мы сегодня и встретились. Во-первых — о твоей невесте.

— Об Аните?

— Что-то неладное с ней происходит, — чуточку резко сказал Орех. — Есть один сигнал.

— Хотелось бы знать, кто сигнализирует.

— Это неважно, да и не твоя компетенция. — Орех на мгновение остановился, поправил на шее потертый шерстяной шарф, пристально посмотрел на Деака и зашагал дальше. — Я дал Тарноки одно задание в связи с этим сигналом. О результатах он тебе расскажет. А ты с Анитой подожди его прихода.

— Но что с Анитой? — Деак схватил Ореха за рукав. — Как-никак она моя невеста.

Орех не отвел руку. Он сделал несколько глубоких затяжек, глядя куда-то вдаль.

— Мой связник сверху сказал, что твоей невесте пришло письмо. От ее отца…

— Ну и что ж тут такого? Кстати, я читал это письмо. Ничего подозрительного в нем не нашел.

— Прочитай еще раз. Повнимательнее.

Дождь посыпал гуще, усилился ветер, он принес отдаленный гром артиллерийской канонады. Некоторое время они шли молча. Уже миновали дома, стоявшие на краю парка, и только тут Орех снова заговорил: