Уже и больные замуж повыходили - [49]

В общем, выпили мы пузырек валерьянки на двоих и разошлись — каждый при своем мнении. А Петька что ж, за него и переживать не надо — не пропадет. Он как переходящее красное знамя — его из рук в руки рвут! Это у меня дома «валух», у телевизора день и ночь лежит…

Песня года

Зима, холода. Дни короткие, ночи длинные, часто бессонные.

А вечером какое в деревне развлечение? Кот Мася да телевизор. Баба Катя любит сериалы, особенно про заморскую жизнь. Такой же народ, как и у нас, и везде богатые дурят бедных, обирают; много за границей дурных мужиков, которые на голых девок заглядываются, но есть и славные женщины, как правило, страдалицы, ведущие праведную жизнь… Баба Катя особенно сочувствует им в горестях и радуется торжеству добродетели — слава богу, хоть в сериалах все как надо кончается.

Дед же Сергей не согласен с супругой. Он кино тоже смотрит, но критически, и говорит, что кругом брехня, артисты не работают, только наряжаются и катаются на машинах. «А взяли б хоть теленочка или поросеночка одного-другого…» «Ды у них и так денег полно!» — возражает ему баба Катя. «Полно, а не работают! Тунеядцы! На шее сидять!» — «Так их бьют! Вон, в прошлой серии, этот, черный, как чертанул мужа Амалии, он аж перевернулся! И косточки захрустели. Там у них, у артистов, и бебехи все поотбитые! И денег никаких не захочешь на такой работе». Дед Сергей начинает спорить: «Ты не понимаешь, это съемка, обман! Дурють тебя, а ты веришь. Они мимо бьють, или заместителя какого выставляют вместо артиста». Тут уж возмущается баба Катя: «А че ж, заместитель не человек?! Потом, где стольки сменщиков набрать?! Таких дураков нету — артиста хоть побили, так ему слава, а этим че?! Не, артистов бьют, ты мне не рассказывай…»

В конце концов, каждый, недовольный друг другом, оставался при своем мнении. Но нынче кино нету, показывают концерт. Че ж, можно послухать, людей поглядеть. Артисты режут песняк, а супруги чинно сидят в стареньких креслицах, созерцают. Кот Мася свернулся в крендель, лежит поодаль, на отдельном стуле. В наиболее крикливые моменты, когда телевизор совсем уж раздирает экстаз, умудренное жизнью животное то один глаз откроет, то другой, то зевнет лениво, а то и белую лапу вытянет, выпуская крепкие перламутровые когти.

А баба Катя слушает Николая Расторгуева и комментирует:

— Глянь, вышел во френче, стал и стоит. Как старательно он слова доказывает!

— Стоит недвижимый. Под Сталина одетый, — вторит ей дед Сергей.

— А эти, — вслед за Расторгуевым выскочила поп-группа, — кидают коленками, как телки… Гляди, раздерешься, упадешь! Едешь, как на лыжах, — возмущается баба Катя опасными движениями гитариста.

— Старых не стали выпускать, — вздыхает супруг, — Зыкина не выходит уже, негожая, здоровья нету. Бывало, выпустят ее, сразу видать, что артистка.

— Куды там! Зыкина станет, как печь, вся опрятная, прибранная. Красивая женщина! — с горькой торжественностью выговаривает баба Катя. — А детей, по телевизору казали, у ней нету… Протрепалась всю жизнь, они ж, мужики, лезуть… А эти, глянь, бегают, родня еле прикрытая. Вон Алсу, такая скромная девчонка была, а счас тоже коленку вывалила.

— Отец — олигарх, че ей! — со знанием дела говорит дед Сергей.

— Ды он с ней, может, и не совладает! Он ей: прикрой коленку, а они нынче здорово слухают?! Я вон тебе сказала: будешь курам воды наливать, притуляй двери, сарай выстудишь. Хоть говори, хоть нет — пятьдесят лет я тебе уже про это толкую — бесполезно!

На эти недружественные выпады супруг не отвечает, а спешит переключить бабу Катю на очередного артиста:

— Ну хоть бы ты был подстриженный, че ты такой лохматый! — Это про Игоря Николаева.

— Он же развелся с Королевой, некому его и образить, — просвещает баба Катя мужа. И вновь педалирует тему бытового непослушания: — Тебе вон не скажи, ты будешь неделю небритый ходить!.. — Но тут ее внимание привлекают длинноногие фигуры в черном трико, рьяно подпрыгивающие на экране: — А эти, мужики чи бабы? Прямо волосы собраны в пучок, не поймешь.

— Песня — кто кого перекричит, — зевает дед Сергей. — Разов десять два слова повторяют. Закрепление.

— А у этой бабы полбока голые. Куда он, Путин, глядит?! Сколько лет проработал, хоть бы голых баб убрал с телевизора. — Культурный просмотр потихоньку начинает приобретать политический уклон.

— Че ж он их, чи всех оденет? — хихикает супруг. — Тут страсть на них скольки сукна надо… А вот одна вышла, без свиты…

— Глянь, а ножаки высоко подкидывает!..

У деда и на это есть объяснения:

— Ну а как же, деньги за че ей будут платить!

Тут Масе, видимо, надоела вся эта культурная бодяга, и он, нацелившись на кресло, где сидит баба Катя, точно прыгнул к ней на колени. Для хозяйки это было полной неожиданностью:

— Что ж ты творишь?! — стала она стыдить нахальное животное. — Это страсть че он делает! Вчера вышла на двор, наклонилась около куриного сарая лед возле порожка золой присыпать. Он как прыгнет сверху мне на голову! Я сначала не поняла, думала, это бомба с Ирака. Никак они меня не добьют — в прошлом году труба стрельнула, куском стукнула.

Кот не, обращая внимания на критику, прилег, вытянул передние лапы, уложил на них голову и философски прикрыл глаза. Баба Катя вернулась к экранным обличениям: