Ужасный Федя - [4]

Когда из кромешной темноты вдруг показалась сухая еловая ветка, озаренная дрожащим светом, я понял, что это не время сделало ложный ход, чтобы освободить меня от пули в мозгу, а я выпал из него, всего лишь отсрочив развязку этого страшного приключения…

Была ночь. Голова болела, но с животом было все в порядке, я это чувствовал, потому что будь иначе — не довелось бы мне видеть эти сны, и не болела бы так голова. Я скосил глаза в сторону огня и увидел рядом с собой веселый костерок с водруженным над ним квадратным котелком. От котелка поднималось марево, и по ту сторону сидели люди и разговаривали.

— Эй, проснулся? — сразу же услышал я тонкий голос одного из них и понял, что касается это именно меня.

Я напрягся, оторвал тяжелую голову от сухой травы, на которой лежал.

— Проспался? — Молодой парень лет двадцати встал надо мной.

Я мгновенно вспомнил грязный сапог, высекший искры у меня из глаз в тот, самый последний момент, и испуганно взглянул на его ноги. Совпадение было полным, и я отшатнулся.

— Привет! — снова сказал мне парень, наклонился и протянул раскрытую ладонь. — Добро пожаловать! Меня зовут Вася.

Я торопливо сел и поджал под себя ноги. Под глазом неприятно засаднило.

— Отойди-ка от него! — громыхнул раздраженный голос из-за костра.

Вася нехотя повиновался, а я тем временем огляделся.

Кроме Васи там было еще двое. Один сидел, второй — тип с крайне неприятной внешностью — встал и, кутаясь в замызганный брезентовый дождевик, подсел ближе ко мне.

"Попался!" — мелькнуло в голове, когда я разглядел его получше. Уж слишком отвратительной показалась мне эта рожа, и я нутром почувствовал, что ничего хорошего ждать от этих людей не придется. Это были нехорошие люди. Мне тотчас припомнился ужасный неандерталец… и несчастный Бомбаревич без головы.

— Очухался? — довольно-таки миролюбиво спросил тип с неприятной внешностью.

"Наверняка это сбежавшие из лагеря уголовники", — подумал я.

— Ну-у?! — противно взвизгнул Вася и затряс кулаками над моей головой. — Отвечай — очухался?!

Я почувствовал себя безумно скверно. Третий, за костром, уткнув подбородок в руки, сложенные на коленях, с каким-то непонятным любопытством наблюдал за всей этой сценой.

— Развяжи-ка ему язык, — обратился тип к Васе и тот, кивнув, радостно потянул из костра полыхающую рваным пламенем увесистую головню.

— Ы… ы… — завыл я, шаря вокруг руками. От безысходной тоски на глаза навернулись слезы. Может быть это просто шутки?

Силы вдруг оставили меня, я обмяк, и в этот же момент головешка очутилась у меня под носом. Раздался треск обгорающих волос, в лицо дохнуло нестерпимым жаром. Шутками тут и не пахло.

Эти головорезы церемониться со мною не собирались — я еще не понимал, что именно им от меня нужно, но чувствовал, что целым и невредимым отсюда уже вряд ли уйду. Да и уйду ли вообще?

— Зачем пришел? — спросил Вася, отвел пламя от меня и снова склонился, пытаясь заглянуть в мои перепуганные глаза. — Рассказывай, да поживей!

Я опять хотел заговорить, и опять у меня ничего не вышло. Обводя эти привидения безумным взором, я исторгал из себя только нечеловеческие звуки.

— Э-э… да он же немой! — сообразил вдруг Вася.

Третий, до того не издавший ни звука, поднял наконец свою голову с колен.

— Ты что, парень? — озабоченно спросил он из-за костра. — Никак и на самом деле язык прикусил?

— Не прикусил… — сказал Вася, словно замирая от восторга перед намечающимся открытием. — Проглотил! А ну, покажь язык! — взвизгнул вдруг он и с такой силой дернул меня за челюсть, что в первый миг мне показалось, что она вообще отделилась от лица.

— На месте язык, — разочарованно произнес он, закончив осмотр. Притворяется, гадина! — И снова замахнулся на меня дымящейся корягой.

— Стоп! — вступился вдруг за меня третий, и я невольно отметил про себя, как выгодно он отличается внешностью от своих неотесанных спутников. Было сразу видно, что он выходец из большого города. Это прямо-таки бросалось в глаза.

— Послушай, парень… — обратился он ко мне. — Приди в себя и успокойся.

Если бы он знал, чего от меня сейчас требует! Мозг буквально кишел дикими мыслями. Полное спокойствие будет только на том свете, промелькнула вдруг дурацкая мысль. Как сейчас у Бомбаревича.

При мысли о Бомбаревиче меня снова затрясло. Но я тут же вспомнил о пуле в животе и потянулся к нему руками. Пальцы мои нащупали исковерканную бляху ремня. Острый рваный край впился под ноготь, и я сморщился от боли. Но теперь мне стало понятно, почему я выжил при прямом попадании.

Я открыл рот, чтобы задать наконец хоть какой-нибудь вопрос, но из глотки снова полились непонятные звуки. Язык не работал. Вероятно, от беспрерывных кошмаров у меня что-то случилось с речью.

— Ладно, парень… — оскалил зубы тип с неприятной внешностью, наблюдая за тем, как я ощупываю свой язык дрожащими руками. — Давай-ка ответь нам: ты пришел сюда за снежным человеком?

Я уже знал, какого ответа от меня ждут и решил, что хуже не будет, если я не совру. Поэтому я с готовностью кивнул.

Вася склонился над котелком и длинной щепкой перемешивал его содержимое. От котелка шел приятный дух, и я почувствовал, как здорово проголодался.