Ужас на поле для гольфа. Приключения Жюля де Грандена - [42]
Где-то в городе часы на башне начали бить полночь. Бонг, бонг, бонг – шестнадцать звуков отбили полный час, за этим последовал глубокий резонансный бум колокола в двенадцать ударов. Один, два, три…
– Regardez! – тонкие пальцы де Грандена сжали мою руку, когда он прошептал команду. Дрожь, и не из-за сырого мартовского воздуха, промчалась по моему позвоночнику и затылку, поднимая короткие волосы выше воротника плаща, словно электрический ток.
За гробницей Бувье, как колонна тумана, слишком плотная, чтобы рассеяться ветром, но почти неощутимая, чтобы ее можно было увидеть, поднялась стройная белая фигура, и стала приближаться к нам.
– Боже мой! – вскричал я задыхающимся голосом, отворачиваясь от де Грандена с непроизвольным, необоснованным страхом живых перед ожившими мертвецами. – Что это?
– Zut! – Он стряхнул мои руки, подобно тому, как взрослый мог отмахнуться отребенка во время чрезвычайной ситуации. – Attendez, mon ami![62]
Кошачьими прыжками он бросился через могилы навстречу приближающемуся призраку. Клик! Луч его карманного электрического фонарика ударил прямо в лицо призрака. Я вздрогнул от ужаса, когда узнал черты лица и светящиеся, полные смерти глаза…
– Рамалья Дриго, смотри на меня, я приказываю! – голос де Грандена звучал пронзительно, грубо и повелительно.
Подойдя к нему, я увидел, что его голубые глазки почти вылезли из орбит, когда он пристально уставился на мертвое лицо перед собой. Вощеные концы его пшеничных усиков поднимались вверх, как рога перевернутого серпа, а губы растягивали слова:
– Смотри-на-меня-Рамалья-Дриго-я-приказываю-тебе!
Что-то вроде судороги коснулось вялых щек мертвой девушки. На мгновение в ее подернутых пеленой глазах мелькнуло сознание. Затем лицо снова подверглось вялости смерти, веки наполовину прикрыли глаза, и все тело смялось, как восковая фигура, под внезапной тепловой атакой.
– Держите ее, Троубридж, друг мой! – взволнованно произнес де Гранден. – Отнесите бедняжку в дом отца и уложите в постель. Я приду, как только освобожусь, а пока у меня еще есть работа.
Положив фонарик в карман, он вынул небольшой свисток и трижды пронзительно свистнул.
– À moi, sergent! À moi, mes enfants![63] – позвал он. Свисток упал и покатился по надгробию под его ногами.
Когда я нес светлое, измятое тело Рамальи Дриго в сторону кладбищенских ворот, я слышал, как из-за кустарников раздались хриплые команды, увидел дикий, жадный оскал полицейских собак, напрягающихся на поводке. Бегом пронесся кто-то в форме, и я разглядел фигуру полицейского, мчащегося к де Грандену и размахивающего дубинкой. Что-то холодное, как глина, коснулось моего лица. Это была маленькая рука Рамальи на моей щеке, я поймал ее, когда она упала, свесившись между ее телом и моим плечом. Переместив ее вес на одну руку, я взял бедную мертвую ладонь в свою, и затем застыл, как статуя позади меня. Слабый, – настолько слабый, что едва ли можно было услышать, – пульс бился в ее запястье.
– Господи! – чуть не крикнул я в ночи. – Милосердные небеса, ребенок жив!
Со скоростью, – так я не спешил с тех пор, как служил хирургом «скорой помощи», – я отнес ее к ожидающей нас машине, завел мотор и поехал в дом ее отца, не ограничивая скорость и рассчитывая только на максимальную мощность моего двигателя.
Устремившись к двери, я поднял семью Дриго с постелей, отнес бесчувственную девушку наверх и закутал ее шерстяными одеялами, между которыми к ногам и спине приложил бутылки и грелки с горячей водой.
Десять-пятнадцать минут я наблюдал за ней, вводя каждые пять минут подкожные инъекции стрихнина. Постепенно, как тень рассвета, поднимающегося над зимним горизонтом, на ее бледных губах и щеках появился слабый приток циркулирующей крови.
Стоя сбоку от меня, Рикардо Дриго смотрел сначала апатично, потом загорелся, наконец, лихорадкой слабой надежды и страха. Когда слабое дыхание затрепетало в груди девушки, он упал на колени рядом с кроватью, спрятал лицо в руки и громко всхлипывал в истерической радости.
– О, Господь небесный, – молился он между рыданиями. – Вознагради, умоляю тебя, доктора де Грандена, ведь он не такой, как другие люди!
– Tiens, друг мой, вы говорите правду! – согласился довольный голос из дверного проема позади нас. – Определенно, Жюль де Гранден – очень замечательный человек. Но если вы ищете какого-то некроманта, вам лучше поискать в другом месте. Этот де Гранден – он ученый, и только. Cordieu! Этого достаточно!
– …Par la barbe d’un corbeau, мсье, но этот портвейн восхитителен! – заверил де Гранден Дриго через три часа, когда подавал свой бокал через стол для пополнения. – И эти сигары такие божественные, – он всплеснул обеими руками в немом восторге. – Parbleu, я мог сразу выкурить три и сожалеть, что мой рот не вмещал четвертую!
Но я вижу, что наш добрый друг Троубридж становится беспокойным. Он хотел бы знать всю историю с самого начала. Хорошо!
Как я сказал моему другу Троубриджу, на днях я приехал в Нью-Йорк из Рио. Пока я был в этом великолепном бразильском городе, я познакомился более чем с одним полицейским delegado[64], и от них я услышал много странных вещей. Например, – на мгновение он пристально посмотрел на Дриго. – Я услышал тайну португальского джентльмена, который приехал в Бразилию из Восточной Африки и занял прекрасный дом в Прайя Ботафого, поселившись в нем до того, как мебель была перевезена. Пред тем, как этот джентльмен жил в Африке, он жил в Индии. На самом деле он родился там.
Де Гранден и Траубридж заблудились из-за дождя, и попали в некий странный особняк, входная дверь которого открывалась и закрывалась сама, без посторонней помощи. Хозяин дома оказался очень странным человеком, как и его дочь, погруженная в глубокий сон. Де Гранден пытается разгадать страшную загадку дома и его жителей.
Старый Варбург Тэнтвул поощрял желание своего сына Дэнниса жениться на кузине Арабелле, однако, вместе с тем и предостерегал его от этого шага. Все же они поженились, и у них родился ребенок. После этого события и начались кошмары…
В порыве гнева гражданин Щегодубцев мог нанести смертельную рану собственной жене, но он вряд ли бы поднял руку на трёхлетнего сына и тем самым подверг его мучительной смерти. Никто не мог и предположить, что расследование данного преступления приведёт к весьма неожиданному результату.
Предать жену и детей ради любовницы, конечно, несложно. Проблема заключается в том, как жить дальше? Да и можно ли дальнейшее существование назвать полноценной, нормальной жизнью?…
Будущее Джимми Кьюсака, талантливого молодого финансиста и основателя преуспевающего хедж-фонда «Кьюсак Кэпитал», рисовалось безоблачным. Однако грянул финансовый кризис 2008 года, и его дело потерпело крах. Дошло до того, что Джимми нечем стало выплачивать ипотеку за свою нью-йоркскую квартиру. Чтобы вылезти из долговой ямы и обеспечить более-менее приличную жизнь своей семье, Кьюсак пошел на работу в хедж-фонд «ЛиУэлл Кэпитал». Поговаривали, что благодаря финансовому гению его управляющего клиенты фонда «никогда не теряют свои деньги».
Очнувшись на полу в луже крови, Роузи Руссо из Бронкса никак не могла вспомнить — как она оказалась на полу номера мотеля в Нью-Джерси в обнимку с мертвецом?
Действие романа происходит в нулевых или конце девяностых годов. В книге рассказывается о расследовании убийства известного московского ювелира и его жены. В связи с вступлением наследника в права наследства активизируются люди, считающие себя обделенными. Совершено еще два убийства. В центре всех событий каким-то образом оказывается соседка покойных – молодой врач Наталья Голицына. Расследование всех убийств – дело чести майора Пронина, который считает Наталью не причастной к преступлению. Параллельно в романе прослеживается несколько линий – быт отделения реанимации, ювелирное дело, воспоминания о прошедших годах и, конечно, любовь.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.
«Если пойти тропинкой, ведущей в темный лес, – мимо ручья и поваленного дерева, кишащего мокрицами и термитами, – то придешь к стеклянному гробу. Он стоит прямо на земле, а в нем спит мальчик – с рогами и острыми, как ножи, ушами.» – в детстве Хейзел думала, что этот мальчик – принц, и мечтала, что однажды он проснется, и будет мудро и справедливо править своим царством, и не будет таким жестоким и коварным, как многие феи и эльфы.Хейзел выросла и забыла истории, которые сочиняла о рогатом мальчике.
Вы знаете эту историю. Родственники пытаются справиться со смертью отца семейства. Сын отправляется в суд, чтобы отстоять свое наследство. Другой мучается из-за того, что отец поведал ему на смертном одре. Одна дочь попадает под дурное влияние, другая приносит себя в жертву ради счастья мужа. Это мир политики и прогресса, церковных служителей и верных слуг, аристократов и пышных приемов. Вот только после смерти скорбящие родственники пожирают труп покойного патриарха, а заслуженные члены общества, соблюдая все формальности и ритуалы, должны исполнить свой долг: съесть отпрысков послабее.
Мифы Ктулху. Целая вселенная, созданная величайшим писателем-визионером первой половины XX века – Говардом Филлипсом Лавкрафтом. Вселенная, где путь между миром человеческим и миром Великих Древних – непознаваемых вечных существ, проникнутых безграничной злобой (или полнейшим безразличием?) к смертным – открыт практически постоянно. Вселенная, где идет беспрестанная борьба между Светом и Тьмой. Ибо несть числа Темным Богам, и велика сила Ктулху. Прислушайтесь, и вы услышите его голос. Этот голос звучал в ушах многих талантливых писателей – Роберта Ирвина Говарда и Кларка Эштона Смита, Огюста Дерлета и Лина Картера, Генри Каттнера и Алана Дина Фостера, Колина Уилсона и Рэмси Кэмпбелла, Роберта Блоха и Томаса Лиготти, Стивена Кинга и Нила Геймана, – однако мало кто из них смог передать услышанное столь полно, как признанный мастер литературы ужасов, лауреат Всемирной премии фэнтези и Премии Брэма Стокера за заслуги перед жанром Брайан Ламли.
Взгляните на северную мифологию глазами самого известного сказочника современности!Создание девяти миров, истории о великих богах, искусных мастерах-карликах и могучих великанах, и, конечно, Рагнарёк, Сумерки богов – гибель всего сущего и, одновременно, – возрождение нового времени и человечества: Мастер словно вдыхает новую жизнь в истории седой старины, заставляя читателей с замиранием сердца следить за персонажами скандинавских мифов – восхищаться их подвигами, ужасаться их коварству, вместе с ними горевать и радоваться.Вы читали «АМЕРИКАНСКИХ БОГОВ»? Тогда вам, безусловно, понравятся и «СКАНДИНАВСКИЕ БОГИ»!