Ужас - [10]

– Кош, милый друг, ты великий журналист!

III Последний день Онисима Коша, репортера

Секретарь редакции «Солнце» еще минут пять кричал, суетился и бранился у телефона.

– Алло! Алло! Боже мой! Да отвечайте же!.. Скоты! Они нас разъединили! Алло! Алло!

Он бросал трубку и начинал опять с бешенством звонить.

– Алло! Станция! Вы нас разъединили!

– И не думали. Это там, вероятно, повесили трубку.

– В таком случае, это ошибка. Соедините опять, пожалуйста.

Через несколько минут послышался голос, но уже не тот, который говорил раньше:

– Алло! Вы спрашиваете?

– Это отсюда мне телефонировали?

– Да, действительно, отсюда телефонировали недавно, но я не знаю, вам ли.

– Скажите, пожалуйста, с кем я говорю?

– Из кафе «Пауль», площадь Трокадеро.

– Отлично. Будьте любезны сказать мосье, говорившему со мной, что мне нужно ему еще кое-что сообщить.

– Невозможно, мы сейчас закрываем, к тому же этот мосье уже должен быть далеко.

– Можете ли вы описать мне его внешность? Знаете вы его? Это ваш постоянный посетитель?

– Нет, я его видел в первый раз… Но описать могу, ему на вид лет тридцать, он брюнет с маленькими усами… Кажется, он был во фраке, но я не обратил на это особенного внимания.

– Благодарю вас, простите за беспокойство…

– Не за что. До свиданья.

– До свиданья…

Секретарь редакции недоумевал, как ему поступить. Напечатать ли сообщенную ему новость или подождать следующего дня. Если известие верно, то было бы обидно дать другой газете воспользоваться им. Ну, а если все это ложь?.. Нужно было немедленно принять какое-нибудь решение.

Подумав хорошенько, он пожал плечами, выбросил несколько строк иностранных известий и заменил их следующими.

УЖАСНАЯ ДРАМА

Только что получено известие, что в № 29 по бульвару Ланн, в доме, занимаемом одиноким стариком, открыто преступление. Он найден с перерезанным горлом. Один из наших сотрудников немедленно отправляется на место происшествия.

Сообщено в последнюю минуту нашим частным корреспондентом.

Несколько минут спустя машины работали полным ходом, а в три часа утра триста тысяч экземпляров направлялись к различным вокзалам, разнося повсюду известие о преступлении на бульваре Ланн. В три четверти пятого половина парижского издания была готова. Секретарь редакции, все время следивший за работой, посмотрел на часы и велел позвать посыльного.

– Отправляйтесь сейчас же на улицу Дуэ к мосье Кош и попросите его немедленно приехать сюда переговорить о важном деле, – сказал он, а про себя подумал:

– Таким образом этот неисправимый Кош не сможет разблаговестить эту новость. Если она окажется ложной, то примечание, что это частная корреспонденция, снимает с меня всякую ответственность; если же это правда, то ни один из наших собратьев ею не воспользуется. Ах, если бы Кош был серьезным человеком, я бы его тотчас известил. Но доверьтесь-ка этому молодцу, который самым невинным образом, с самыми наилучшими намерениями разнес бы эту весть по всему Парижу, – прелестному, но невозможному шалопаю, выбравшему именно эту ночь, чтоб не явиться в редакцию. Как раз, когда он нужен, его и нет. Ну, да что…

Довольный успешным разрешением вопроса, он зажег трубку и проговорил, потирая себе руки:

– Милый мой, ты изумительный секретарь редакции…Онисим Кош только что заснул, когда посыльный «Солнца» позвонил у его двери. Он сразу проснулся, прислушался, размышляя, не сон ли это, но после второго звонка он поднялся с кровати и спросил сонным голосом:

– Кто тут?

– Жюль, артельщик «Солнца».

– Подождите минутку. Я открою.

Он зажег свечу, накинул халат и открыл дверь, порядочно рассерженный:

– Что случилось, чего вам от меня нужно?

– Мосье Авио просит вас немедленно приехать.

– Ну, нет! Да он шутник, твой мосье Авио! Еще и пяти часов нет!

– Извините, уже 5 часов и 20 минут.

– 5 часов 20! В такой час не стаскивают добрых людей с кровати. Скажите ему, что вы меня не застали дома… До свиданья, Жюль.

И он толкнул его к выходу.

– Что же, я уйду, – проговорил Жюль, – только все же я думаю, что дело важное, все насчет этого…

– Насчет чего?

Жюль вынул из кармана еще не просохший номер газеты, свежие чернила которого прилипали к пальцам. Он раскрыл его на третьей странице и показал в самом низу ее, в отделе последних известий, описание убийства на бульваре Ланн. Пока Кош пробегал глазами эти строки, он прибавил:

– Это известие передано нам по телефону, когда газета была уже почти набрана. Если это не утка, то тип, который сообщил все это, заработал в одну ночь, наверное, франков двадцать пять.

– О! Двадцать пять франков?

– Ведь не нам же одним он сообщил. Очевидно, он рассказал свою историю всем утренним газетам и теперь пойдет по кассам получать гонорар. Я сам подобное проделал во время пожара на благотворительном базаре. Я стоял возле, на улице… Только тогда я имел дело с вечерними газетами, но из них только две платят…

– Конечно… конечно, – проговорил Кош, отдавая ему газету. – Вы умный малый, Жюль!..

А сам подумал: «Дубина!» Потом прибавил вслух:

– Да, это, вероятно, насчет этого, скажите мосье Авио, что я сейчас буду. Только оденусь…

Оставшись один, Кош начал смеяться. В самом деле, не смешно ли было, что ему пришли сообщить эту новость? В первую минуту он и сам удивился. Два или три часа крепкого сна заставили его забыть волнения этой ночи. Он пришел в недоумение, зачем его зовут, и понял только тогда, когда Жюль развернул газету. Положительно, все устраивалось как нельзя лучше. Он опасался, как бы это дело не поручили другому, что парализовало бы свободу его действий. Теперь же инициатива была в его руках.