Узелок на удачу - [7]

По мере Данькиного рассказа мужчина все выше поднимал брови, забыв про еду.

– Погоди, но ведь удача не поддается магическому воздействию, это во всех мало-мальски серьезных трактатах написано! Ни рассчитать, ни предсказать, ни тем более наколдовать ее невозможно! Обвел тебя неклюд вокруг носа, он-то ничем не рисковал: всучил простую веревочку, а там уж пусть удача сама разбирается, кому вершки, а кому… катышки.

– Ты, гляжу, ученый… – уважительно протянул парень. – Да только я это и без умных книжек знал, а чуть припекло – купился, как простачок юродивый… Хошь не хошь, придется теперь все добро отдать, а то неклюд мне жизни не даст, непременно проклянет али сглазит. Сглаз-то взаправдашний бывает?

– Бывает, – честно сказал Дар.

– Вот то-то и оно, – вздохнул Данька, понуро тряхнув вожжами. – Ладно, уж как-нибудь справлюсь… без меча проживу, на рубаху заработаю, а кольцо…на кой дураков плодить?

С версту ехали молча. Под копытами и колесами шуршала разноцветная листва, будто вкрадчивым голосом старого неклюда напоминая: «Должок»! Данька усердно горюнился, сероволосый думал, в помощь голове перебирая по обрешетке пальцами. Писец, небось, в таких щепках ухоженных только перо и держать.

Впереди уже показалось общинное пастбище, по которому в ленивом перезвоне бубенцов бродили пестрые коровы, когда Дар решительно тронул Даньку за плечо.

– Нет, этого так оставлять нельзя! Да будь он хоть трижды колдун, жизнью-то ты рисковал, а ему только руки потирать осталось!

Парень представил, как неклюд с горящими глазами перебирает и укладывает в клеть Данькино кровное, и ему стало совсем тошно.

– Так ничего ж не попишешь… обещал… ить колдун даже из-под земли достанет… – уныло хлюпнул носом доверчивый герой. Дар крепче стиснул руку на его плече.

– А ты поди сейчас к нему и скажи: «Мол, извини, добрый человек, да только не верится мне, что это твоими стараниями мне такая удача привалила. В яму ветер листвы нанес, медведь на дохлую овцу отвлекся, а у того мужика своей удачи с избытком хватало».

– Ты что, он же меня по стенке размажет! – вскинулся Данька.

Мужчина усмехнулся, поднял ладонь, призывая помолчать, пока он не доскажет.

– И добавь: «Но я, как человек честный, готов хоть сейчас тебе всю добычу отдать, вон, уже и телегу под окно пригнал, да только хочу напоследок убедиться, то ли купил, что выторговал». Узелки такие вязать умеешь?

– Умею, – растерянно поддакнул Данька. – А толку? Удачи-то они не приносят…

– То-то и оно! Тебе и надо доказать, что они ничем не хуже неклюдских. Затянешь у него на глазах три узелка и предложишь их испытать. По мелочи. Ну, монетку там бросить, и загадать, чем выпадет, яблоко под одной из двух мисок спрятать.

– А ежели не угадаю? Шутка ли, три раза подряд…

– Отдашь телегу, – пожал плечами сероволосый. – Теперь уже ты ничем не рискуешь.

Данька призадумался.

Крепко призадумался.

***

Идти на неклюда оказалось, пожалуй, пострашнее, чем на паучиху. Кое-как отвязавшись от восторженно вопящей толпы, белый как мел Данька остановил кобылу возле неогороженного домишки на отшибе, за которым смертеутверждающей картинкой виднелся погост.

Судорожно сглотнув, Данька умоляюще оглянулся на спутника, но тот непреклонно сдвинул брови и кивнул на дверь: иди, мол, герой!

Как только парень скрылся в сенях, сероволосый полуслез-полусполз с телеги и, придерживаясь рукой сначала за обрешетку, а потом за стену дома, кое-как доковылял до окна и стал чуть наискось, чтобы посматривать в него одним глазом и не выявиться самому.

А поглядеть было на что. Данька мямлил и заикался, комкая в дрожащих руках шапку, но идею спутника более-менее до колдуна донес, не расплескал. Правда, Дар чуть было не усомнился – а не вылетит ли парень из неклюдской избы, глянув на перекосившееся от злобы лицо старика, но Даньке терять уже было нечего. Выдержал.

Колдун, видимо, считал Даньку круглым идиотом, ибо даже не трудился этого скрывать.

– Монетку, говоришь? Хор-р-рошо… – зловеще прошипел он. Цопнул горстью воздух, как назойливую муху, и, разжав ладонь, показал парню толстую монету неведомой чеканки. Завораживающе перекатил ее между пальцами и снова стиснул кулак. – Ну, венок или руна?

Плохо дело. Деньга-то наверняка зачарованная, а то и вовсе колдовская: когда крутишь, видно две стороны, а на самом деле только одна и есть.

Чтобы понять это, Даньке даже не нужно было быть колдуном. Загодя признавая свое поражение, он кинул на глумливо щерящегося неклюда жалобный телячий взгляд, и совершенно неожиданно для себя брякнул:

– Ребро!

И полетела Данькина удача, трепеща крутящимися боками, как диковинная бабочка-однодневка. Зазвенела по столу, определяясь, какой стороной выпасть – нет ли на ней кукиша для наглядности, подкатилась к самому краю, брякнула об пол, описала кружок по комнате, скрылась под столом и…

Данька с колдуном одновременно задрали скатерть.

Даже скупому неклюду не стоит экономить на полах. Вся его магия против щели в трухлявых досках – тьфу и растереть.

Колдун так заскрежетал зубами, словно те росли у него в три ряда.

К следующему испытанию он подошел куда осмотрительнее: мисок выставил целых пять, а яблоко выбрал самое маленькое и сморщенное, еще и в последний момент попытался спрятать его в карман. Не вышло: яблочко, как живое, вывернулось из пальцев и само скользнуло под миску, а тут уж и парень обернулся.