Узелок на память [Фельетоны] - [16]

Пусть простит нас Машенька, что мы не пришли на свадьбу. Не могли же мы явиться с пустыми руками. Через годик-полтора придем, с сувениром. Может, поспеем на крестины. Разобьемся, а достанем уникум!

Эврика!.. Звоним заместителю министра торговли всея Руси Н. П. Ванину. Так, мол, и так, дорогой Николай Петрович, бьем вам челом от имени тридцати семи тысяч пятисот девяноста семи москвичей.

— Чем обязан такому массовому вниманию? — шутливо осведомился заместитель министра.

— Выручайте, Николай Петрович! Голову приклонить не на что… Подушечку бы купить…

— Э-э, вон чего захотели! — догадался Ванин. — Просите чего угодно — с неба звездочку достану и на лацкан приколю!.. Но что касается подушечки, братцы, не обессудьте!.. Нет таковых и в скорости не предвидится. На пятнадцать процентов удовлетворяем спрос покупателя.

Горячо поблагодарив заместителя министра за исчерпывающую консультацию, мы призадумались:

— Ужели правда, что подушки делаются из пуха сказочной жар-птицы?

— Нет! — категорически отвергли специалисты. — В наволочку, как и тысячи лет назад, набивают самое обыкновенное гусиное, утиное, куриное пух-перо.

Товарищи! Ежели так, где же тогда подушки? Ведь этих самых пернатых на селе развелись стаи неисчислимые!.. И сухопутных! И водоплавающих!

— А может, они голыми теперь родятся? — усомнились мы.

И, чтобы проверить свою гипотезу, двинули на колхозную птицеферму… Да, изменения в биологии домашней птицы произошли разительные. Куры стали ядреные, как утки. Утки приобрели размеры миргородского гуся. А гуси… Что и толковать! Гуси-лебеди! Но самое удивительное — ни одного голого или общипанного экземпляра. Все оперенные… Опять мы зашли в тупик: где же подушки?

Выручил случай. В редакцию пришло письмо. Читатель просил научно обосновать необычное метеорологическое явление, наблюдавшееся летом в окрестностях Вышнего Волочка. В один прекрасный день там выпали лохматые осадки. Когда просохло, люди увидели, что земля укрыта куриными перьями…

— Не иначе, второе пришествие грядет! — изрек поп Евтихий.

— Брось, отче, пыль в глаза пускать! — махнул рукой оказавшийся в этой зоне председатель Верхневолжского совнархоза. — Наше перышко, Малининского мясокомбината… По запаху чую! Кому посчастливится купить подушку из нашего пера, за один год этот запах не выветришь…

Но каким же образом малининское перышко забралось в поднебесье? Мы попросили наших рабкоров проверить заявление председателя совнархоза. Те побывали на мясокомбинате и позвонили в редакцию.

— Что правда, то правда! — сообщили они. — Пух-перо не только поднимается за облака, но и проваливается сквозь землю… Гниет!.. Технология такая. Или как бы вам это объяснить?!. Вот, к примеру, курица. Ее забивают и на конвейере ошпаривают горячей водой. Так перо лучше снимается. Машиной, конечно… Сами понимаете, перо-то выходит мокрое. А сушилок на комбинате кот наплакал. В убойные месяцы они пропускают одну девятую частичку снятого пера. Восемь же частей сваливается на открытую площадку и сушится на воздусях… Дунул ветер — на площадке ни пуха, ни пера; пошел дождь — все намокло, свалялось и сгнило!

По данным зональных метеослужб, дожди вперемежку с пером нередко выпадают в районах птице- и мясокомбинатов Синегорска, Исиль-Куля, Калачинска, словом, всюду, где на конвейерах общипывают пух-перо. Автоматические линии на комбинатах совершенствуются. Птичьи тушки обрабатываются — пальчики оближешь. А к перу отношение плевое… У совнархозов и у Госплана. Не хотят выпускать сушилок. Пусть, мол, комбинаты развивают творческую самодеятельность! Ну, те и развивают: приспосабливают малоемкие картофелесушилки, снимают в аренду домашние печи и чердаки, но преимущественно проветривают пух-перо под открытым небом.

— А все-таки делаются ли где-нибудь подушки?

Мосгорсправка на этот вопрос отвечает утвердительно:

«Обратитесь по адресу: Большая Новодмитровская, дом 59, вход с тупика».

…Недавняя окраина Москвы. Широкие проспекты. Новые многоэтажные дома. Зеркальные витрины магазинов. И вот те на! Перед глазами ветхий деревянный забор. На заборе фирменная вывеска: «Московская перовая фабрика». А по ту сторону вывески — барачные строения времен купца Калашникова.

В неказистой директорской светелке сидит-горюет Елена свет-Ивановна Беляева.

— Пошто, красна девица, пригорюнилась?

— Ой вы гой еси, добры молодцы! Одолела нас грусть-кручинушка. Территория очень тесная, а машинушки допотопные. Посреди двора пух-пера гора. Да вот базы нет производственной. Обратились мы в совнархоз Москвы, в управление промторговое. И просили мы базу новую, а нам дулю показали, да садовую!..

Из песни слова не выбросить!.. А посидишь на месте Елены Ивановны, — еще не то запоешь!

Вот так-то, Машенька! Вся надежда теперь на химиков. Синтетическую принесем. Она не хуже пуховой!

Вокруг синяка

Андрюшка и Вовка сидят под кленами, рисуют на песке межзвездный корабль и переговариваются.

— Вовка, ты кем будешь, когда вырастешь большой? — интересуется Андрюшка, потирая на лбу синяк.

— Космонавтом! — не задумываясь, отвечает Вовка.

— А я артистом, — грустно вздыхает Андрюшка. — Мама сказала: «У тебя, Андрейка, призвание!» А я говорю ей: «Ну и пусть призвание. Я на ракетах хочу летать!» А мама смеется: «Куда тебе на ракетах, ты вон с парты полетел!»