Узел - [26]

— Только для тех, кто женат.

— Я на это вот как смотрю, — продолжала она, — если тебе вдруг так уж станет невтерпеж выйти замуж, то все, что нужно сделать, это вдвоем исчезнуть на несколько дней, а когда ты вновь появишься, сказать своим друзьям: «Мы поженились». И все скажут: «Поздравляем». Затем, когда ваши отношения уже не могут продолжаться, вы снова исчезаете на несколько дней, и когда снова появляетесь, говорите друзьям: «Мы развелись». И все скажут: «Поздравляем».

— Думаю, это очень разумно, — сказал Чак. — Ты очень здравомыслящая женщина.

— Хочется думать, что да.

— Но то, что ты делаешь здесь, совсем не помогает мне сохранить благоразумие.

— Очень рада это слышать, — сказала она, поцеловав его в живот. — И когда я сделаю с тобой все, что хочу, ты станешь очень непрактичным.

Так оно и вышло.

Глава 16

Чак отправил Мэг обратно на ее яхту сразу после завтрака и был рад, что в тот момент Дана не было поблизости. Ему не очень-то хотелось встречаться в то утро с ее братом.

Когда он ехал на работу, новая мысль пришла ему в голову. В первый раз он начал подумывать, не завязать ли ему с Клэр Каррас. Видит Бог, ему нравилось бывать с ней в постели, но он подумал, что быть в постели с Мэг ему понравилось еще больше, и Мэг вообще ему больше нравилась. Мэг была умнее, веселее и симпатичнее, чем Клэр, и она имела то дополнительное преимущество, что у нее не было мужа, нанимавшего частных детективов.

Кстати, что касается частных детективов, то Турок исчез. Его нигде не было видно ни рядом с гаванью, ни рядом с теннисным клубом, и когда в конце дня Гарри и Клэр приехали поиграть в теннис, он не следил за ними.

С Гарри, однако, было что-то не то. Он был по-прежнему достаточно любезен, но более резок. Затем он удивил Чака.

— Ты думаешь, что навсегда избавился от нервных срывов? — спросил он Чака.

— Прошу прощения? — не понял Чак.

— Ты сорвался в Уимблдоне. Ты уже покончил с этим? Теперь у тебя все в порядке с нервами?

— Мне так кажется.

— А мне нет.

Чак посмотрел на Клэр. Она выглядела встревоженной.

— Почему ты говоришь мне это, Гарри? — осведомился теннисист.

— Я думаю, что ты прирожденный слабак, Чак. Когда тебя прижмет, ты теряешь самообладание.

— Какие у тебя есть основания это утверждать? — спросил Чак, удивляясь, какое направление принимает разговор.

— Моя собственная интуиция, — сказал Гарри. — Мне кажется, что стоит мне увидеть слабака, я понимаю, что он слабак.

Клэр смотрела себе под ноги.

— Гарри, перестань, ты начинаешь грубить.

Гарри пропустил ее реплику мимо ушей.

— Вот что я тебе скажу, — заявил он, — я дам тебе шанс доказать мне, что я ошибаюсь.

— Это очень мило с твоей стороны, Гарри, — ответил Чак.

— Я сыграю с тобой три гейма за тысячу долларов.

Чак воскликнул:

— Тысяча долларов! Это неслыханно, Гарри!

— Три гейма, — повторил Гарри. — Больше этого я играть не буду, так как твоя относительная молодость дала бы тебе слишком большое преимущество. Я подаю в двух геймах, ты подаешь в одном — это несколько уравняет наши шансы.

— Послушай, Гарри, мне не нужны твои деньги, — сказал Чак.

Виктор слышал все это, и теперь он вступил в разговор:

— В чем дело, Чак? Разве ты не можешь найти применение тысяче долларов?

Еще как могу, подумал Чак. У него в банке лежало на счету около двенадцати сотен, но ему было нужно кое-какое новое оборудование для яхты, и тысяча долларов пришлась бы очень кстати.

— Гарри, здесь я профессионал, и я моложе тебя на двадцать лет. Не думаю, что это было бы честно.

— Честность здесь совершенно ни при чем, — сказал Гарри. — Я просто хочу кое-что доказать.

— Давай, Чак, — сказал Виктор. — Загреби деньги у этого мужика.

Чак пожал плечами.

— Хорошо, — согласился он. — Я возьму твои деньги, Гарри.

Несколько минут они разминались, затем Гарри начал подавать. Чак задумал слегка сплутовать: он проиграет первый гейм, выиграет на своих подачах, затем позволит в последнем гейме Гарри почти сравнять счет, прежде чем победит его окончательно.

Проиграть первый гейм оказалось несложно, поскольку Гарри, как ему показалось, играл лучше чем обычно. Лишь во втором гейме Чак столкнулся с первой неожиданностью. Он подал сильный мяч в дальний угол корта, такой, что для шестидесятилетнего противника он должен был бы быть неотразим, но, к его изумлению, Гарри успел подбежать и сильным ударом открытой ракетки послал мяч обратно почти прямо на заднюю линию. Шести дюймов не хватило до черты; ноль-пятнадцать.

Свою следующую подачу Чак нацелил на ближний угол корта, но мяч пошел ниже, чем он рассчитывал. Гарри взял его на взлете и отправил в противоположный угол. Этот удар он до сих пор Чаку не показывал. Ноль-тридцать. Держись, сказал сам себе Чак, и сделал это. Он сравнял счет и одним сильным ударом и еще одной трудной подачей выиграл гейм. Теперь общий счет стал ничейным. Следующие подачи должен был подавать Гарри.

Внезапно Чак обнаружил, что он играет с совершенно незнакомым ему игроком. Гарри открыл гейм с чистой, неотразимой подачи, за которой последовала еще одна такая же. На своей третьей подаче Гарри удивил Чака, успев подбежать к сетке после того, как Чак отбил мяч, и ударом с лета выиграл и эту подачу. Прежде чем Чак успел понять, что случилось, он уже проигрывал со счетом сорок-ноль.