Узбекские повести - [139]

Камал долго следил за маленькой белой фигурой, удаляющейся по дороге. На сердце становилось легко, осадок от неприятного разговора с председательшей исчезал. Камал даже улыбнулся заходящему солнцу. Он вспомнил Сиявуша. Малыш просил отца добыть золотую коробочку хлопка. Отнять у дивов, если точнее. Сын верит в сказку прямо, без каких бы то ни было оговорок и толкований, и события сказки действительно происходят для него в этой пустыне. Странно, но в сказке золотая коробочка, отнятая у дивов, опять к дивам и возвращается. Или теряется? Что же это? Психология людей, не умеющих удержать счастье? Скорее, непременное условие, чтобы сказка могла продолжаться.

— Со вчерашнего дня вы что-то бродите такой задумчивый, ака-мулло, — заговорил с Камалом Араш, хлопотавший у самовара. — Видать, по детям соскучились. Если завтра будет машина с семенами, поезжайте-ка домой. Мы тут и сами управимся.

В самом деле, подумал Камал, съездить, что ли? Как там Нигора. Измотал ее шелкопряд. До его отъезда она хоть не заботилась о листьях, как-то она перебивалась без него? Напрасно согласился на Маханкуль. Можно было отказаться, пожаловаться, ведь по существу это была всего лишь прихоть Малики. Жаловаться? Камал считал, что жаловаться недостойно мужчины. Тем более жаловаться на женщину. Определенно, Малика не раз пожалела в душе о своем опрометчивом поступке, недаром она стала бывать у них дома, устроила детей в детсад. Конечно, она временами раскаивается в своей вспыльчивости. Нет у нее надежных друзей, с кем можно было бы посоветоваться, поделиться. Все к ней относятся как к начальнику — апа! С почтением, лестью, говорят осмотрительно. А ей, может, хочется словом перекинуться. Нет, надо будет попытаться поговорить с ней по-человечески, как одноклассник с одноклассницей, а не так, как обычно, — обмениваясь колкостями. Нет, не мог Камал долго злиться на Малику.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Выйдя из конторы со свертком в руке, Малика привычно посмотрела на небо — оно было, как и полагалось ему в данное время, бездонным и чистым, внушало земледельцу душевное спокойствие, затем она глянула на растущие возле конторы кусты хлопчатника — набухают бутоны, значит, все более или менее нормально, жизнь идет заведенным порядком! Но все-таки председатель не может полностью доверять спокойному течению дел, он должен всегда быть готов к неожиданностям, в любую минуту что-то где-то может произойти, что-то сорваться, и тогда все пойдет наперекосяк, надо будет спасать, исправлять, принимать решения, изыскивать возможности, требовать, убеждать и заставлять. На прекраснодушие — минуты, вроде вот этой, пока она идет со свертком к машине, голубеющей в тени тополей.

С утра до вечера она крутится в заботах о своем огромном, разветвленном хозяйстве, где главное все же хлопок, хлопок и хлопок. Именно от хлопка зависит жизнь и благополучие дехканина. А ведь со стороны может показаться, что председательша только и знает, что катается в своей «Волге», не сеет, не убирает, не гнет спину на прополке и поливе хлопчатника, и руки у нее чистые, и не кружится голова, не дрожат колени, как у сборщика на поле под палящим солнцем. Отдает приказы, крутит голову телефону в конторе с кондиционером. Впрочем, вряд ли кто всерьез так думает. В Маханкуле, куда последние три дня ездила Малика, пришлось вспомнить и механизаторскую работу: сама таскала ведра с семенами, сделала несколько ездок на сеялке, чтобы убедиться в качестве высева, вместе со всей бригадой поливала только что засеянное поле. Иногда нужно и так вот, самой засучить рукава, а не только погонять и стоять над душой у людей. Своевременным поливом можно и теперь добиться в Маханкуле приличного урожая. Ветры унесли всю влагу, семена, если не оросить вовремя, в раскаленной почве погибнут. Приехала из Маханкуля — опять вместе с агрономом ездила на приемный пункт, надо было доглядеть, чтобы взвесили все оставшиеся коконы, до последней грены. И в подсчетах она не ошиблась, план выполнили. Конечно, кое-где коконы остались, надо будет еще раз обойти все дома, проверить. Никогда не было так трудно с шелкопрядом, как только не изворачивались, куда только не толкались, чтобы раздобыть корма. Клянчили даже в соседних районах. Совестливые и сочувствующие — помогли, отгрузили кто одну-две, кто три-четыре машины, многие отвернулись, отговорились. Знакомые все люди, между прочим, и после сезона коконов придется встретиться, да не раз, и в районе, и в области. Земля круглая, придется и им туго, тоже придут за помощью. Конечно, всем тяжко в эту пору, люди буквально лезут в драку из-за этих листьев, родственники, бывает, ссорятся друг с другом! На прошлой неделе она была в обкоме и в приемной секретаря столкнулась с начальником ГАИ. Хотела поздороваться, а он сделал вид, будто не замечает ее, отвернулся к окну. Малика, конечно, улыбнулась на эту детскую выходку взрослого человека, но потом ей стало обидно. Неужели тогда она действовала в своих личных интересах? Да и что плохого она сделала, подумаешь, немного повысила голос, пригрозила? Какие мелочи. Не пристало мужчине из-за этого обижаться. Мог бы и понять ее, у председателей горячая пора, да и чего не скажешь в сердцах.