Уйти, чтобы вернуться. Исповедь попаданца - [15]

Глава третья

После года нахождения в ГДР, Кирилл всем в части примелькался, постоянно ходил в местные магазины за кистями и красками, раз в месяц ездил в Магдебург с водителем. По предыдущим поездкам водитель знал, что Кирилл проводит в магазине для художников не меньше двух часов, поэтому, как правило, высаживал его около магазина, а сам уезжал по своим делам на это время. Этим воспользовался Кирилл для приобретения восточногерманских марок. Они ему были необходимы для покупки гражданской одежды и билетов на автобус или поезд.

Еще раньше у себя в мастерской в части, Кирилл очистил печатку от меди способом, подсказанным ювелиром. Он маскировал ее только на случай каких-либо проверок при выезде из СССР. Сейчас это стало уже не актуально.

Кирилл дождался отъезда водителя от магазина для художников, вышел из него и направился в ювелирный магазин, который неоднократно видел во время поездок. Он находился в двух кварталах от магазина для художников.

На пути в ювелирный магазин Кирилл постоянно был настороже, так как не хотел попасться в руки патруля, которых довольно много было в городе. Через пять минут Кирилл уже вошел в магазин. Огляделся, и направился к мужчине, сидевшему за оградкой с надписью «Гравер», отделявшей его рабочее место от прилавков с товарами.

Подойдя к граверу, Кирилл поприветствовал его, и на чистейшем немецком языке сказал, передавая тому печатку:

— Я бы хотел продать этот перстень, так как скоро возвращаюсь домой, и мне надо купить подарки семье. Вы мне не поможете?

Гравер-ювелир посмотрел на Кирилла, оглядел его военную форму, потом взял печатку, внимательно осмотрел ее, проверил, золотая ли она, взвесил, после чего сказал:

— Для продажи золота необходимы документы, — и вопросительно посмотрел на Кирилла.

— Ну какие документы у солдата, кроме увольнительной из части, — развел тот руками.

— Тогда цена будет меньше, — сказал гравер-ювелир.

— Сколько?

— Я могу предложить вам сорок восточногерманских марок, — произнес гравер.

Реальная стоимость печатки составляла не менее девяноста западногерманских марок. Цена была занижена не менее, чем в четыре раза.

Кирилл, часто бывая в Шенебекке, представлял цены на гражданскую одежду, которую хотел приобрести: надо было не менее 30 марок, да еще билет на автобус и поезд – 10, и с собой иметь хотя бы 5 марок. Итого ему надо было не менее сорока пяти марок.

— Если вы дадите мне сорок пять марок, это составит не более половины реальной стоимости перстня. Я согласен только на эту цену, иначе не смогу купить подарки, — ответил Кирилл.

Гравер-ювелир покрутил в руках печатку и поинтересовался, где Кирилл так хорошо научился говорить по-немецки.

— Мой отец – немец. Он был в плену в России, женился на русской и там вынужден был остаться. Языку научил меня он.

— Что с ним теперь?

— Перед уходом меня в армию он умер от старых ран, полученных на войне, — ответил Кирилл.

— Хорошо, вот вам сорок пять марок. Только в память о вашем отце, — произнес гравер-ювелир.

Спрятав марки в карман, Кирилл вернулся в магазин для художников и только успел приобрести все необходимое, как подъехал водитель.

Загрузившись, они вернулись в часть.

Позднее, часто бывая в Шенебекке, Кирилл постепенно, по одной вещи, чтобы не бросалось в глаза, покупал себе гражданскую одежду, которую, маскируя среди других покупок, приносил к себе в мастерскую. Так он приобрел серые летние брюки из хлопка, клетчатую рубашку, трусы, по паре носовых платков и носок и летнюю недорогую обувь, короткий летний плащ и кепи. Еще пришлось купить самые дешевые наручные часы: свои он решил оставить, чтобы отвести подозрение в побеге. За все пришлось заплатить 35 марок.

Оставалась еще одна проблема – отсутствие каких-либо немецких документов. Хотя это было не критично – документы могли проверить только при наличии каких-либо серьезных подозрений. Ничего нарушать и даже устраиваться в гостиницу Кирилл не планировал. Но, если бы были любые документы, он чувствовал себя спокойнее.

Однажды, будучи в магазине, расплачиваясь в кассе за покупки, он заметил на полу какое-то удостоверение, завернутое в полиэтиленовую пленку. Кирилл его поднял и, не рассматривая, сунул себе в карман. Уже в мастерской он рассмотрел, что это были водительские права на имя Петера Корхе, 1935 года рождения, выданные в 1963 году сроком, на пять лет.

Там же было и фото этого Петера, где он был сфотографирован в очках и с усами. Выглядел он, конечно, постарше Кирилла, но это не проблема: искусством грима Кирилл владел прекрасно. Самое главное, что овал лица и расстояние между глазами у Кирилла и Петера было почти одинаково. Остальное вполне можно поправить: старить проще, чем молодить.

Пришлось покупать карманное зеркало, накладные усы и очки с простыми стеклами. На это он потратил еще почти 4 марки. Пришлось разориться и на маленький фонарик с запасными батарейками. Переходить границу он собирался через “дырку” на границе по железобетонной трубе. В трубе света не было, и Кирилл не был уверен, что сможет там передвигаться вслепую. Деньги утекали, как вода сквозь пальцы.

Теперь Кирилл имел все, что могло понадобиться для побега.