Увязнуть в паутине - [80]
И вот тогда, возможно, все сделалось бы проще. Может, тогда не нужно было бы никаких перемен. Может, может, может.
Достаточно было принять решение. Теодору Шацкому, который предпочитал, чтобы все случалось само собой, лишь бы не было результатом собственных решений, подобная мысль ассоциировалось с необходимостью покорить Аконкагуа[110] в выходные.
Теодор дошел до собственного дома, глянул на освещенное окно кухни на третьем этаже. Ему еще не хотелось возвращаться, потому уселся на лавочке во дворе, чтобы порадоваться июньским вечером. Уже было начало десятого, но было тепло и видно, пахло остывающим городом. В такие минуты он чувствовал себя соловьем из стихотворения Тувима.[111]
— Родная, не ругай дружочка. Так на улице чудесно, я прошел пешочком, — произнес он вслух и рассмеялся.
Шацкий думал о том, что услышал от капитана Мамцажа. Вообще-то, он получил сведения, которые в очередной раз не продвинули его вперед. Но чесотка в голове делалась все более докучливой. Он был уверен, что давно уже обязан понять, в чем тут дело. Ему казалось, что все нужное уже услышал, но вместо того, чтобы объединить информацию в логическое целое, он крутит ее словно шимпанзе, пытающийся сложить кубик Рубика.
Странный визит, несколько сюрреалистичный, если учесть семейство, с которым ехал на лифте. Он подумал о паре молодых — во всяком случае, молодо выглядящих — людей и сорвался на ноги. Чувство чесотки прекратилось, вместо нее появилась мысль, настолько ясная и четкая, что вызывающая боль.
Теодор Шацкий стал энергично прохаживаться перед своим домом, окружая зеленую лавочку и бетонный мусорный бак, тысячекратно — иногда вслух и с прибавлением слова «курва» — задавая себе один-единственный вопрос: возможно ли такое? Действительно ли такое возможно?
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
вторник, 14 июня 2005 года
Новый рекорд мира в беге на 100 метров. Асафа Пауэлл с Ямайки пробежал в Афинах расстояние, равное длине Площади Конституции, за 9,77 секунд. В Польше, рано как и в двенадцати других европейских странах, грандиозный финал полицейской операции «Ледокол», направленной против педофилов, которая началась с наблюдений за Интернет-форумами. Были проведены обыски в 150 домах и квартирах, задержано 20 человек. Газеты не сообщают, очутились ли в команде ловицкого пенитенциарного заведения осужденные за педофилию, эта команда разыграла футбольный матч с клириками местной семинарии. Поначалу выигрывали священники, но потом они поддались заключенным со счетом 1:2. А члены стрелкового братства[112] из Равича, в том числе и бургомистр, представляющий Союз демократических левых сил, устроили соревнования, стреляя в щит с изображением Иоанна-Павла II. Они это объясняют тем, что желали именно так почтить папу, оппозиция желает получить голову градоначальника. Ради сохранения политического равновесия, в Белостоке потерял должность преподаватель Высшей экономической школы за то, что он заставлял студентов подписывать письмо в поддержку Гертыха, чтобы тот мог начать президентскую гонку в качестве кандидата. В Варшаве появились городские стражи, патрулирующие парки Повисля на роликовых коньках. Максимальная температура в столице — 27 градусов, без осадков, безоблачно. Совершенный июньский день.
1
Когда, в конце концов, прокурор Теодор Шацкий выбежал из судебного здания на Лешне, он был в ярости. Давно уже не случалось такого дня, когда все шло не так, как ему бы того хотелось. Утром он поссорился с Вероникой, доведя до плача ее и, при случае, Хелю, оказавшуюся свидетельницей скандала. Самое паршивое, он даже не помнил, с чего все началось. Мало того, он был уверен, что когда они орали друг на друга, он тоже не помнил, а с чего все началось. Поднялся он довольно рано после паршиво проведенной ночи с намерением отправиться в бассейн. Чувствовал, что следует хорошенько выложиться, хоть ненадолго выбросить из головы мысли о деле Теляка. Разбудил жену поцелуем, сварил кофе, потом не мог найти свои очки для плавания, хотя был уверен, что в последний раз укладывал их в ящик с бельем. Так что он искал по всем ящикам и бурчал, а Вероника пила кофе в постели и посмеивалась, что это он просто давно не был в бассейне, и что очки высохли по причине отсутствия воды и превратились в порошок. В ответ он выпалил, что если речь о заботе о себе, то он как раз ни в чем себя обвинить не может. После чего все пошло в разгон. Кто что делает, кто чего не делает, кто, от чего и по чьей причине отказывает себе во всем, кто собой жертвует, у кого более важная работа и кто больше занимается ребенком. Последнее замечание достало Шацкого за живое, и он рявкнул, что как-то не может вспомнить такого, чтобы главной обязанностью отца было воспитание маленьких девочек, и что, к сожалению, не может всего делать за жену, о чем она, наверняка, сожалеет. И вышел. Было уже поздно, чтобы идти в бассейн, к тому же ему уже расхотелось плавать, опять же, у него не было очков, а без них глаза бы щипало от хлорированной воды. Во всем этом хорошим было только то, что во время ссоры он забыл про Теляка.
С работы он позвонил приятелю по учебе в институте. Шацкий знал, что Марек какое-то время работал какой-то пригородной прокуратуре, кажется, в Новем Двоже Мазовецким, после чего по его собственной просьбе откомандировали в следственный отдел Института национальной памяти.
Действие романа разворачивается в древнем польском городе Сандомеже, жемчужине архитектуры, не тронутой даже войной, где под развалинами старой крепости обнаружены обескровленный труп и вблизи него — нож для кошерного убоя скота. Как легенды прошлого и непростая история послевоенных польско-еврейских отношений связаны с этим убийством? Есть ли в этих легендах доля правды? В этом предстоит разобраться герою книги прокурору Теодору Щацкому.За серию романов с этим героем Зигмунт Милошевский (р. 1976) удостоен премии «Большого калибра», учрежденной Сообществом любителей детективов и Польским институтом книги.
Наутро после групповой психотерапии одного из ее участников находят мертвым. Кто-то убил его, вонзив жертве шампур в глаз. Дело поручают прокурору Теодору Шацкому. Профессионал на хорошем счету, он уже давно устал от бесконечной бюрократической волокиты и однообразной жизни, но это дело напрямую столкнет его со злом, что таится в человеческой душе, и с пугающей силой некоторых психотерапевтических методов. Просматривая странные и порой шокирующие записи проведенных сессий, Шацкий приходит к выводу, что это убийство связано с преступлением, совершенным много лет назад, но вскоре в дело вмешиваются новые игроки, количество жертв только растет, а сам Шацкий понимает, что некоторые тайны лучше не раскрывать ради своей собственной безопасности.
Третья, заключительная книга из цикла о прокуроре Теодоре Шацком. Она, в основном, посвящена проблеме домашнего насилия.
В маленьком канадском городке Алгонкин-Бей — воплощении провинциальной тишины и спокойствия — учащаются самоубийства. Несчастье не обходит стороной и семью детектива Джона Кардинала: его обожаемая супруга Кэтрин бросается вниз с крыши высотного дома, оставив мужу прощальную записку. Казалось бы, давнее психическое заболевание жены должно было бы подготовить Кардинала к подобному исходу. Но Кардинал не верит, что его нежная и любящая Кэтрин, столько лет мужественно сражавшаяся с болезнью, способна была причинить ему и их дочери Келли такую нестерпимую боль…Перевод с английского Алексея Капанадзе.
Жена старшего помощника Генпрокурора России Александра Турецкого «застукала» своего супруга в кафе с симпатичной женщиной-чеченкой. Его объяснения о том, что речь у них шла о ее пропавшем бесследно муже, русском офицере, которого та умоляла найти, на Ирину не подействовали. И тогда Турецкий понял, что вернуть себе доверие жены он может единственным способом: отыскать исчезнувшего офицера…
Когда-то Джек Тобин и Мики Келли были неразлучны, но их дружба не выдержала испытания временем…Много лет спустя Тобин, ставший одним из самых знаменитых адвокатов страны, приезжает на похороны Мики – и узнает, что Руди, единственный сын его бывшего друга, приговорен к смертной казни.Джек решает сделать все, чтобы спасти Руди.Изучив дело, он понимает: улики подтасованы, процесс велся с грубыми нарушениями. Старший следователь, прокурор и судья вступили в сговор, чтобы повесить убийство на слабого и больного юношу.Возможно, они покрывают настоящего преступника?Тобин должен выяснить это как можно быстрее – ведь до казни Руди остается все меньше времени…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
С первых же страниц повести писатель бросает нас в глубокий водоворот событий, опаляет жаром страстей, до поры глухо тлевших в небольшом венгерском селе и ставших причиной трагической гибели человека, найденного убитым на проселочной дороге. Кто и за что убил Давида Шайго? Наверное, это можно будет узнать, если удастся установить, кому принадлежит мотоцикл, описавший вокруг убитого петлю… Майор милиции Кёвеш и его коллега капитан Буриан берутся за решение этой, на первый взгляд, не очень сложной задачи.
Мир филателистов, в который один за другим погружаются герои романа А. Пивоварчика «Открытое окно» – от наивных простачков до мрачных маньяков и дельцов включительно, – с его удивительными страстями завораживает и сбивает их с толку – молодого лейтенанта и его самоуверенного и несколько экзальтированного коллегу. Они погружаются в атмосферу полуобменов, полуобманов, сделок, купли продажи, но в то же время перед ним мир истинного коллекционирования, лихорадки, страсти, которой заболевают чуть ли не все сотрудники Главного управления милиции города Варшавы.