Увидимся во вторник - [22]

– Спасибо.

– А, да. – Шарлотта оглянулась через плечо. – Я слышала, что вы на выходных победили. Поздравляю.

Что?

– Что ты сейчас сказала?

– Поздравляю?

– Нет, до этого.

Я был уверен, что неправильно расслышал ее.

– Эммм. Я слышала, что вы на выходных победили.

– Ты слышала?

– Ага, – смутилась она. – Меня неправильно проинформировали?

– Ты не ходила на игру?

– Нет, я отдала билет моему отцу. Я попозже на неделе посмотрю повтор – я не очень-то люблю студенческие игры.

Третий промах.

Она взяла книжку на торце стеллажа, и я двинулся за ней к кассе.

– Вам вместе пробивать? – спросил кассир.

– Да, – опередил я Шарлотту и вытащил бумажник. – Можешь потом отплатить мне своим номером телефона.

– В таком случае раздельно.

Она потянулась за своей кредиткой, но кассир уже «прокатал» мою.

Я передал Шарлотте ее книги, и мы вышли из магазина.

– Так, – произнесла она, глядя мне в глаза. – Пообещай мне отнестись всерьез к занятию в следующий вторник.

– Только если ты пообещаешь относиться ко мне, как к человеку, который пытается стать твоим другом.

– Хорошо – только другом.

– Отлично. – Я выудил телефон. – А теперь мне нужен твой номер или очень хорошая причина, почему его еще у меня нет.

– Потому, что я думаю, что нам нечего обсуждать.

– Почему бы не дать его мне и не выяснить это?

– Нет уж. – На ее щеках вновь появилась краска. Она сделала шаг назад. – До встречи во вторник, Грейсон.

– До встречи во вторник, Шарлотта.

Следующую пару вторников я изо всех сил старался вести себя хорошо. Я приходил вовремя или даже раньше и не отходил от темы. Вид ее чувственных пухлых губ отвлекал меня раз двадцать вместо полусотни, и нить разговора я потерял только тогда, когда она стянула с себя свитер, показав очертания груди третьего размера. Еще я смог выяснить, что у нее две татуировки: первая – это пара ласточек на лопатках, вторая – символ бесконечности и роза сзади на лодыжке.

И почему-то меня совершенно не тревожило, что после каждого занятия мы всегда проводили пару лишних часов за разговорами.

Несколько недель спустя я вошел в Производственный корпус и направился на кафедру физики. Нужно было заканчивать с этим вынюхиванием – и чем раньше, тем лучше.

– Эмм, привет. – Надира подняла на меня глаза, когда я вошел в ее студенческую лабораторию. – Я могу тебе чем-нибудь помочь?

– На третьем курсе у нас с тобой было несколько общих курсов.

– Так, и что? – улыбнулась она, закрывая книгу. – Я свои конспекты уже продала.

– Я не из-за конспектов, – произнес я. – Я здесь потому, что мне нужна твоя помощь кое с чем.

– Кое с чем?

– Кое с кем. Кое с кем, кто нас объединяет.

Она в недоумении посмотрела на меня.

– Вы с Шарлоттой Тейлор – лучшие подруги, – объяснил я. – Я это видел на твоей страничке в Фейсбуке.

– А зачем ты копаешься на моей страничке?

Я приблизился к столу.

– Дело не в этом. У меня есть вопросы, требующие ответа.

– Я разве похожа на Шарлотту? – засмеялась она. – Иди ее и спрашивай.

– Она только об учебе и говорит.

– Ну, она же твой репетитор, так что это логично.

– Мне нужно знать, какие у меня шансы завести с ней личные отношения.

– Ну, в данном случае, наверное, никакие, – снова засмеялась она. – Не ты ли ей говорил, что всегда «четко обозначаешь», что от тебя может получить человек, когда он с тобой? Ой, а еще ты сказал, что не строишь близких отношений.

– Значит, она говорит с тобой обо мне?

– Нет, никогда. – Румянец на щеках выдал ее. – Между нами, она слишком хороша для тебя и тебе не по зубам. Не пойми меня неправильно, ты весь такой из себя знойный суперсекси, почти как Джеймс Дин, но, думаю, тебе лучше поберечь время и поклеиться к девчонкам, к которым ты привык.

Я проигнорировал последние слова.

– Ты можешь мне хотя бы назвать несколько вещей, которые ей нравятся?

– Ей нравится, когда парни, которые не думают в первую очередь о ее чувствах, не достают ее. – Она надвинула очки для чтения на глаза. – Это ее любимая вещь.

– Еще что-нибудь?

– А еще она любит, когда люди появляются на занятиях вовремя и не пялятся на ее губы по несколько минут. – Она пожала плечами. – Вот, собственно, и все.

– Спасибо. – Я двинулся в сторону двери. – Ты мне помогла больше, чем я мог надеяться.

– Подожди, – произнесла она прежде, чем я вышел в коридор. Она вздохнула и подошла ко мне. – Ее любимый цвет – голубой, хоть она и говорит всем, что оранжевый. Она всегда находит повод не ходить на футбол, но благодаря своему папе она довольно неплохо разбирается в игре. Она утверждает, что у нее аллергия на морепродукты, но я готова поспорить, что она просто их никогда не пробовала. И на тот случай, если ты не совсем тот, кем, как мы оба знаем, ты являешься… Она каждое утро ходит в «Хайленд кофи» за восьмидолларовым латте с карамелью. Она его не очень-то может себе позволить, но он доставляет ей удовольствие, потому что напоминает ей о тех латте, что она раньше покупала у себя дома.

Я улыбнулся.

– Спасибо, Надира.

– «Пожалуйста» не жди, – улыбнулась она в ответ. – Этого разговора никогда не было.

Шарлотта: тогда

Семь лет назад

Питтсбург

– Да здравствует Питт! – Надира залпом опрокинула двойную порцию водки и прочистила горло. – Хм. Довольно мягкая для классической водки.