Утро Земли - [47]

Всякий раз, едва разговор заходил о лекаре, она либо замолкала, либо меняла тему разговора. Акихито безуспешно пытался понять, что именно произошло между Мариной и ее наставником.

Характер у Марины оказался далеко не простой. Иногда она проявляла крайнюю решительность, и то же время выглядела одинокой, беззащитной. Резко и грубо посылала Акихито куда подальше, когда тот пытался помочь ей с разделкой добытой дичи. Говорила, что ему надо отлежаться, а то болезнь протекает странными скачками. Вдруг – осложнение, тогда, можно вообще умереть.

Иногда она подолгу сидела и смотрела в костёр. Акихито не был уверен, но ему казалось, что Марина тихо плачет.

Разведчик занимал себя в основном тем, что наблюдал за женщиной. Книга со стихами осталась где-то там, на месте крушения. На вопрос о том, не был ли старинный русский поэт её дальним родственником, девушка отмахнулась.

– Мало ли однофамильцев? Никогда даже не слышала про такого.

Через пять дней Акихито поинтересовался:

– Когда думаешь возвращаться в посёлок?

Марина сглотнула и ответила хриплым голосом:

– Не знаю даже. Думаешь, меня там ждут?

Разведчик не знал, как ей ответить. Либо он чего-то не понимал, либо неверно перевел.

– Разве не ждут? Как лечить будут, если кто заболеет? – он уже понял, что с лекарем Дмитрием что-то случилось, но старался не задавать прямых вопросов.

– Есть там, кому лечить, – вздохнула Марина.

Прошёл час прежде, чем она снова заговорила с японцем:

– Поправишься, и двинемся в обратный путь. Ваши туда часто прилетают. Вернёшься на свой Ниххон.

Разведчик не стал уточнять, что не спешит с возвращением. Задание он выполнил, может быть, и папка с заводскими документами уцелела. Надо будет потом вернуться на место катастрофы, решил разведчик.

А вот потерю конвертоплана ему не простят. Даже если забудут про остальное, к полётам больше ни за что не допустят.

Этот разговор произошёл на шестой день знакомства.

Девушка наклонилась к земле и затихла. Так это выглядело вначале. Потом она закашлялась и всхлипнула.

Акихито приподнялся на локтях, посмотреть, что случилось. Марина сидела боком, и он увидел её напряжённое лицо. Она вытерла рот рукавом.

– Ты отравилась?

– Почём я знаю? Тут кругом всякая гадость и в воздухе, и в воде, сам же видел.

– Температура?

– Ну есть, наверное, – она провела ладонью по лицу. Волосы выбились из-под заколки, прилипли к потной коже, перепачканной сажей от костра.

– А задержка?

– Да причём тут это? – огрызнулась Марина, – Тоже мне, женский врач.

Девушка смотрела на японца с неприкрытым раздражением.

Акихито нервно рассмеялся и тут же осекся. Эта девица в охотничьем костюме может разозлиться и плеснуть в него кипятком, с неё станется. Как раз в котелке закипело.

– У меня в сумке была но-шпа. Знаешь такое лекарство? Ох… там иероглифы. Жёлтый тюбик с серой крышкой. Маленькие жёлтые таблетки. Возьми пару.

– Зачем?

– Беременным помогает.

– Да как ты смеешь, урод!? – Марина схватила в руку ветку и замахнулась на разведчика, – Ты что, не понимаешь? Он погиб.

– Кто?

– Врач из посёлка. Дима, – она всхлипнула, – Месяц назад. Упал в яму с какой-то зеленой дрянью. Мерзкая слизь, заросло чем-то. Я пробовала его вытащить, но это был яд. Или укус. Или заражение. Да не знаю я!

Акихито присел на лежанке. Перед глазами опять поплыли круги, он почувствовал слабость. Организм продолжает борьбу, но пока он все-таки болен.

Он разведчик, а не врач и не ученый, да, и он не мог бы объяснить свой интерес. И подавить его он тоже не мог.

– Покажешь мне это место? Может быть, это заразно, у болезней бывает инкубационный период… Прости, я горою глупости. Ты понимаешь во всём этом лучше, чем я. Просто надо на карте отметить, вдруг ещё кто попадёт? Тебе повезло, что сама осталась в живых.

Марина отвернулась к огню и всхлипнула.

– Он был мне как старший брат. Как отец. А теперь я вернусь в посёлок, что обо мне подумают? Что скажет его сын? Вдруг ты прав?

– Ты давно с ним спала?

– Спала? С ним? Я вообще ни с кем не спала, – еле слышно проговорила Марина, – Я девственница.

Когда Акихито достаточно окреп, Марина проводила его к тому месту, где погиб Дмитрий. Мрачный пруд зарос непонятной зеленью, ее поверхность медленно шевелилась.

– Не подходи близко, – остановил девушку разведчик, – Мне кажется, это очень и очень опасно.

– Да? Ещё бы! – огрызнулась Марина, – Я за ним в воду прыгнула, но этот водоём, он словно бездонный.

Японец наклонился к странной зелени. Ему показалось, что та потянулась навстречу. Он отшатнулся.

– Повезло, что ОНА тебя не тронула. Готов поспорить, это она убила твоего Дмитрия. Я видел, когда летал. Деревца стояли сухие, как будто мертвые. А снизу их облепила эта зеленая субстанция.

Марина устало вздохнула и шмыгнула носом. Она слишком долго таила в себе эту боль, и вот теперь прикрыла глаза руками, не выдержала, заревела. Акихито подошёл и обнял девушку за плечи. Марина дёрнулась, но японец не отпустил.

– Тихо, тихо, – прошептал Акихито, и только крепче к себе, – Я знаю, каково это. Мне также не повезло, как и тебе. Мой друг тоже погиб.

Он говорил по-японски. Но Марина как будто поняла его. Уткнулась в плечо и, уже не стеснялась, рыдала в полный голос. Акихито медленно гладил её по щекам, по волосам. И между пальцев было мокро от слёз.