Утро в Нормандии. - [15]

Донесение об итогах выброски десанта было направлено в ставку. Маршал авиации Ли-Мэллори сообщал, что точность, с какой десантные войска были доставлены в районы выброски, явилась весьма важным фактором в деле достижения ими успеха.

Отуэй и его семьдесят пять оставшихся в живых солдат и офицеров могли бы высказать по этому поводу иное мнение. Но донесение было опубликовано только три года спустя, а к тому времени страсти уже улеглись. Что же касается того раннего утра, когда они устало брели по дороге, направляясь к цели, то их постигло еще одно несчастье — они подверглись бомбардировке американских самолетов.

Что же касается командира дивизии генерал-майора авиации Ричарда Гейла, то он был настроен более оптимистично. Он ни в малейшей мере не испытывал чувства подавленности, ибо это был старый солдат, привыкший ко всяким превратностям боевой обстановки. Он органически ненавидел всякое проявление бюрократизма и, что особенно важно, хорошо понимал человеческие слабости; он много занимался изучением причин, порождающих страх, и знал, что никогда невозможно заранее предсказать, как будет вести себя в бою тот или иной человек.

Генерал прилетел в район высадки в 3.30. Вместе с ним на планере были его адъютант, «виллис» с водителем, связной мотоциклист и два штабных офицера. Еще до начала операции Гейл понимал и всем сердцем ощущал значение предстоящего события. В душе он как мальчишка радовался тому, что является первым английским генералом, которому предстояло высадиться во Франции.

Приземление прошло неудачно: планер наскочил на изгородь, один из кольев попал в шасси и разворотил днище фюзеляжа, однако никто серьезно не пострадал. Когда генерал вылез из планера, он увидел картину, которая менее опытному человеку могла бы показаться катастрофической.

Парашютисты своевременно расчистили посадочную площадку для планеров. Они выкорчевали поставленные немцами столбы и с помощью двух бульдозеров, которые были доставлены сюда на специальных планерах, устранили естественные препятствия. Массовая высадка десантников прошла весьма организованно. Десантники размещались на семидесяти двух планерах, из них сорок девять приземлились в назначенном месте и точно в срок. Однако при посадке почти все планеры пострадали: у одних были поломаны шасси и крылья, другие воткнулись носом в землю или столкнулись между собой, и луг покрылся обломками машин. На первый взгляд казалось, что потери в людях должны быть огромными, но в действительности большинство десантников не пострадало. Более тысячи человек выбрались из приземлившихся машин; они вытащили оттуда «виллисы» и столь необходимые противотанковые пушки (из восемнадцати пушек, бывших на планерах, уцелело только десять).

Генеральский «виллис» оказался погребенным под обломками планера, и Гейлу пришлось отправляться в свой штаб в Ранвиле пешком. Едва он успел там обосноваться, как со всех сторон к нему начали поступать донесения об огромных потерях среди парашютистов. Эти донесения были весьма тревожными, но Гейл сохранял спокойствие. Он знал, что первые сообщения о результатах большой ночной высадки создадут впечатление хаоса, но богатый опыт подсказывал ему, что в подобных условиях сведения о потерях всегда оказываются преувеличенными чуть ли не вдвое. И, кроме того, он хорошо знал своих солдат и твердо верил, что они выполнят задачу независимо от того, какие у них будут потери.

Миновала ночь, а сообщения об уничтожении пяти мостов на реке Див все еще не поступали. Взрывать мосты — обязанность саперов, поэтому для выполнения этой задачи были сброшены специальные саперные подразделения. К тому времени, когда генерал приземлился на плацдарме, восточнее места высадки десанта уже действовали несколько небольших, изолированных друг от друга саперных групп, которые выполняли такую задачу, которая была бы под силу лишь гораздо более многочисленному подразделению. Группа саперов, которой была поставлена задача уничтожить мост в деревне Робом, была выброшена почти в самую топь, а один из самолетов этой группы в момент выброски заложил такой вираж, что находившиеся в нем солдаты попадали на пол; когда же им удалось выпрыгнуть с парашютом, то они оказались в непроходимом болоте, тянувшемся почти на две мили. Остатки этой группы с огромным трудом добрались до моста. В течение семи часов им пришлось пробираться через топь. Когда же они достигли места назначения, то увидели, что мост уже взорван одним сержантом, который позаимствовал взрывчатку у канадцев, ошибочно сброшенных в этом же месте.

Самой главной и самой удаленной целью саперов был мост на шоссе, ведущем из Кана в Руан и Гавр и пересекавшем реку поблизости от небольшого городка Троарн. Этот мост находился в четырех милях от района, который, как предполагалось, должна была захватить дивизия. Планировалось, что саперное подразделение майора Роузвира под прикрытием пехоты сумеет быстро продвинуться к мосту. Взрывчатку они должны были подвезти на «виллисах» с прицепами, которые были доставлены на планерах.

Подразделения приземлились точно в срок. Когда Роузвир осмотрел местность, то не заметил ни одного из известных ему ориентиров. Примерно на расстоянии одной мили к юго-западу слышалась стрельба, и Роузвир догадался, что там дрались с немцами солдаты, которые прыгали с самолетов последними.