Утро, полдень и вечер - [113]

Разумеется, она не противилась его ласкам, но Вуди не удавалось зажечь ее огнем своего желания; от ее дружеской улыбки во время объятий он испытывал какую-то неловкость.

Впрочем, какого черта! Пусть Дженни не слишком темпераментна, зато она славная девка и хорошая мать. Она родила ему светловолосую дочь с такими же соломенными волосами, как у нее, и эта дочь будет его утешением в старости, когда ему станет все равно, любит его Дженни или нет…

Вуди почувствовал, что небо за его спиной начинает светлеть. В пустыне рассвет наступает сразу. Куда он скроется при свете дня? Вокруг ни глубокой канавы, ни густого кустарника, где можно было бы спрятаться. Потоки воды, всю ночь преграждавшие путь полицейским машинам, сошли, оставив мутные ручейки. Скоро патрули смогут выехать на шоссе.

Взобравшись на гребень невысокой горы, он увидел неясно мерцающие огни Чамисы. Вуди не мог определить, какое расстояние от этих огней до границы штата, но знал, что оно еще велико. Это приводило его в отчаяние, потому что силы его иссякли и ноги почти не двигались. Вот что значит несколько месяцев не заниматься физическим трудом — он не грузил уголь с тех пор, как началась безработица, и теперь никуда не годился.

Черт побери! Да он и не бежит вовсе, а лишь едва переставляет ноги, но если остановится, то сейчас же упадет на землю.

И все же огни Чамисы придали ему уверенность. Стиснув зубы, Вуди заставил себя вспомнить любовные радости, которые он переживал с Дженни. Физическую боль надо было заглушить мыслями о чувственном наслаждении. Теперь его охватило странное ощущение легкости, будто он и впрямь был Мальчик Рассвет, парящий над Женщиной в Белой Скорлупе. Она тоже плыла, он видел сквозь нее бледные звезды, ибо она была прозрачной и била об него своими крыльями, била и вздрагивала…

Вуди споткнулся, в паху тотчас что-то кольнуло и отдалось жгучей болью. Открыв глаза, он с удивлением заметил, что спал. А рассвет уже сменился серым утром.

По привычке Вуди оглянулся назад и понял, что все пропало: он увидел полицейские мотоциклы. Продолжая машинально переставлять ноги, он свернул к большому кусту. Бежать все же было легче, чем остановиться. Тяжело ступавшие ноги словно уже не подчинялись ему и бежали сами собой.

На мотоциклах с включенными фарами, направленными прямо на Вуди, ехал патруль. Над головой Вуди просвистела пуля. Он попробовал было остановиться, но не мог вспомнить, как это делается.

Вторая пуля впилась в землю всего на фут перед Вуди, и он наконец заставил себя остановиться. Ступни жгло, как огнем.

— Кончено, Арсе, ты арестован. Подними руки.

«Вот смех-то, — подумал он. — Неказистого Вуди спутали с красавчиком Рамоном!» Жаль, что он так устал, иначе похохотал бы от души. Он даже рук не мог поднять от усталости, с большим трудом чуть-чуть приподнял их, и то ненадолго. Как ни старался Вуди, руки опускались.

— Руки вверх, кому говорят!

Но руки безжизненно падали. Вот смех-то! Вуди снова сделал над собой усилие. И тут перед ним возникла белая-пребелая Дженни и заволокла его туманом.

Полицейские поспешили к Вуди, чтобы поддержать, но не успели. Он уже лежал у их ног.

— Ты уверен, что это он? — спросил тот, что помоложе.

— Зачем же ему было бежать целых сорок миль? Не спорта же ради, — ответил другой. — А ты чего кинулся к нему? Только напугал. Ведь приказано привезти его живым.

Молодой засмеялся.

— Черт побери, что теперь с ним делать? У тебя есть вода?

— Нет. Побей его по щекам.

Под ударами голова Вуди болталась из стороны в сторону, однако в себя он не приходил. Полицейские подумали было, что он мертв, но удалось прощупать пульс.

Старший полицейский смачно сплюнул, чуть не попав в голову Вуди.

— Ну и возни же с этими ублюдками, черт их дери.

Вдруг молодой присвистнул и, тронув старшего за руку, указал на шоссе.

— Вот дьявольщина! Взгляни-ка на этот знак.

— Ты имеешь в виду дырки от пуль? Да у нас все дорожные знаки становятся такими через неделю после того, как их установят. Охотники стараются.

— Я не об этом. Наш приятель успел пересечь границу штата, и теперь мы не имеем права его трогать.

— Да ну! — Старший улыбнулся и, взявшись за кеды, на которых виднелись следы засохшей крови, оттащил Вуди футов на десять назад.

— Порядок?

— Порядок… Авось не вспомнит.

— На его месте лучше не вспоминать, — сказал старший. — Сдается мне, что за него нам причитается вознаграждение.