Утро, полдень и вечер - [108]

Шрифт
Интервал

— Слышал?

— Так мне говорили. Насколько я понял, вы сознались в убийстве Армихо и Сандобала.

Против ожидания это не произвело на Бэрнса ни малейшего впечатления. Он и ухом не повел.

— Говорят также, что вы были не единственным, кто стрелял, — добавил Трэнк.

— Кто говорит?

— Да многие. И еще говорят, что вы пустили газ для того, чтобы никто не разобрал, что там происходит. А еще вы душили Рамона и, когда он стал вырываться, кто-то из вас или вы все вместе попытались убить его.

Бэрнс выронил ручку и сжал пальцы правой руки, чтобы они не дергались.

— Вот как? — сказал он. — А что еще говорят?

Транкилино поморщился. Кажется, наболтал лишнето. Не умеет он держать язык за зубами.

— У вас найдется для меня сигарета? — спросил он.

Спички у Транкилино отняли в тюрьме вместе с деньгами, ключами и носовым платком, поэтому он прикурил от зажигалки, протянутой ему через стол.

— Позволь спросить тебя, Трэнк, кое о чем откров… — начал было Бэрнс и запнулся. — Скажи мне вот что: правда ли, что во время забастовки, когда Кресенсио Армихо был в пикете, ты отнял у него револьвер? Правда ли, что ты отругал его и отправил домой?

Транкилино глубоко затянулся. Интересно, кто донес об этом Бэрнсу?

— Вам лучше знать, мистер Боллинг, — ответил Трэнк, выпуская дым.

— Значит, правда? У тебя было немало хлопот с Армихо, и я это знал. Бэтт тоже знал. Верно, Бэтт? Мы оба тогда оценили твой поступок. Как и другие подобные поступки.

Транкилино взглянул на Бэтта. По его виду отнюдь нельзя было заключить, что он оценил поступок Транкилино. Бэтт был вне себя от злости на Бэрнса, взявшего этот доверительный тон.

— Мы верим в твою искренность и не думаем, что ты сторонник беспорядков. Ты просто хочешь добра шахтерам.

«Какого черта он меня задабривает? — подумал Трэнк. — Уверен, ему нужна моя помощь, чтобы выбраться из какой-то неприятности».

— В любой организации есть и хорошие и плохие люди. Ты сам это знаешь, Трэнк. Согласен?

— Согласен. То, что среди вас действительно есть плохие люди, — факт.

Трэнк красноречиво посмотрел на Бэтта. Тот молча уставился на свою винтовку.

— Пусть так, и среди нас тоже, — сдержанно сказал Бэрнс. — И именно они ставят в затруднительное положение тебя и меня. Правильно? Если да, то почему бы хорошим людям не собраться и не поговорить о том, что нужно сделать для общей пользы?

Транкилино улыбнулся. Можно передохнуть. Он ответил словами Хэма:

— В Утопии именно так и случилось бы.

— Это еще что такое?

— Утопия? Страна, где все совершенно. Ее придумал один парень, вроде вас, живший во времена Шекспира. Он верил в победу разума и, как Иисус Христос, призывал, возлюбить ближнего — и тогда все проблемы будут решены!

— К черту религию, — раздраженно пробурчал Бэрнс. — Я человек практический, и ты тоже. Если тебе не подходят мои условия, назови свои. Что ты предлагаешь?

«К чему он гнет? — подумал Трэнк. — Уж не хочет ли предложить мне сделку?» Вот уж действительно торгаши до мозга костей! Они нисколько не сомневаются, что все на свете продается и покупается. Немного накинуть, немного сбавить — и по рукам. Они совершенно уверены, что купить можно любого человека. Ведь забастовка для них была непрерывной цепью переговоров, предлагаемых и отвергаемых компромиссов. Разве могли они представить себе, что кто-то действует из принципа, а не из желания спасти собственную шкуру или кошелек?

Трэнк решил, что пора поставить Бэрнса на место.

— Скажите, Бэрнс… Простите, шериф. Как случилось, что вы отдали банку свою скотоводческую ферму? Только откровенно.

Бэрнс провел жесткой ладонью по губам, как бы смахивая нечаянно сорвавшееся слово. Круги у него под глазами стали словно еще темней. Видно было, что он уже почти не в силах сдерживать себя.

— Я рад, что ты затронул этот вопрос, Трэнк, — сказал он с дрожью в голосе. — Именно об этом я и хотел потолковать. Вот вы говорите, что есть только два класса. Читал я ваши писания… По долгу службы, — добавил он, заметив иронический взгляд Транкилино. — И речей ваших я достаточно наслушался. Вы говорите, что одни получают все блага, а другие — только дерьмо. Так это вовсе не так, как ты сам только что это признал. Мне, например, достался грязный конец веревки. Да и любому может достаться, если он сам о себе не позаботится. Теперь я научен горьким опытом. Значит, ничем не отличаюсь от вас.

Транкилино не стал прерывать Бэрнса. Он всегда удивлялся людям, без конца обманывающим себя. Удивлялся и возмущался до глубины души. Желая оправдать свою капитуляцию в собственных глазах, Бэрнс убедил себя, что нет никаких различий между ним и, скажем, Хесусом Хуаресом, хотя он, Бэрнс, имеет постоянную службу, получает триста долларов в месяц за выполнение приказов Дэна Барбиджа, Жака Махони и Торговой палаты (которые в свою очередь выполняют приказы своих хозяев), пользуется личными привилегиями, имеет приличное жилье и хороший стол, состоит членом фешенебельного клуба, поддерживает близкие отношения с крупными politicos и деловыми людьми, носит красивую форму и разъезжает в казенном автомобиле, в то время как Хесус Хуарес изнурен болезнями, бесправен, беден, несмотря на постоянный непосильный труд, неграмотен, несмотря на жадное стремление к знаниям, иностранец поневоле, поскольку его привлекла сюда обещанная возможность сытой жизни для его жены и одиннадцати детей, и страдает грыжей — профессиональным недугом шахтеров, так и не излеченным; Хесус Хуарес никогда не ел досыта, никогда не имел достаточно тряпья, чтобы одеть малышей, и достаточно мыла, чтобы содержать их в чистоте; дочь Хесуса Хуареса в пятнадцать лет стала проституткой и теперь жила на Даймонд-стрит в одном из домов терпимости, принадлежащем Джейку Махони, а его семилетнего сына убили за то, что он играл на улице; Хесуса Хуареса обсчитывают в лавке шахтоуправления, обирают в домах компании, он выбивался из сил, чтобы построить себе лачугу, а теперь вынужден лишиться ее; Хесус Хуарес не имеет влиятельных друзей, у которых он мог бы попросить защиты или хотя бы занять доллар; Хесус Хуарес отдан во власть чиновников, полицейских, politicos, голода, холода, невежества, клопов и болезней; Хесусу Хуаресу еще внушают, что перед богом он такой же человек, как и все, и что создатель будет к нему милостив, если он проявит христианское смирение; Хесус Хуарес — милый и добродушный простак, которого искалечила не слепая судьба, не случай, а Они — конкретные и реальные люди, и помогал Им Дэн Барбидж, привезший Хесуса по Их приказу, в соответствии с Их политикой, и он же занес Хесуса в черный список, чтобы обеспечить безопасность капиталовложениям и «здоровый» общественный порядок; Им помогал также Джейк Махони, наживающийся на разврате дочери Хуареса и укравший у него жилище с помощью закона об охране частного предприятия; Им помогал Бэрнс Боллинг, вооруженный на тот случай, если богобоязненность Хуареса окажется недостаточной и он не захочет страдать безропотно, а значит, покусится на Их капиталовложения, Их общественный порядок, Их «американскую форму правления». Хесус Хуарес возник перед глазами Транкилино, как живой, вызвав целую бурю чувств. Транкилино задохнулся и побледнел, однако он знал, что сейчас не следует говорить: он слишком разгневан. И в то же время ему уже невмоготу было видеть самодовольное лицо Бэрнса,


Еще от автора Ларс Лоренс
Старый шут закон

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Монастырские утехи

Василе ВойкулескуМОНАСТЫРСКИЕ УТЕХИ.


Стакан с костями дьявола

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Спасенный браконьер

Русские погранцы арестовали за браконьерство в дальневосточных водах американскую шхуну с тюленьими шкурами в трюме. Команда дрожит в страхе перед Сибирью и не находит пути к спасенью…


Любительский вечер

Неопытная провинциалочка жаждет работать в газете крупного города. Как же ей доказать свое право на звание журналистки?


Рассказ укротителя леопардов

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Тереза Батиста, Сладкий Мед и Отвага

Латиноамериканская проза – ярчайший камень в ожерелье художественной литературы XX века. Имена Маркеса, Кортасара, Борхеса и других авторов возвышаются над материком прозы. Рядом с ними высится могучий пик – Жоржи Амаду. Имя этого бразильского писателя – своего рода символ литературы Латинской Америки. Магическая, завораживающая проза Амаду давно и хорошо знакома в нашей стране. Но роман «Тереза Батиста, Сладкий Мёд и Отвага» впервые печатается в полном объеме.