Утро под Катовице-2 - [2]

Решительно сбросив одеяло, я натянул штаны, с завистью посмотрел на сладко посапывающую Болеславу и направился к выходу, попутно прихватив с комода бутылку белого вина, в которой оставалось около трети живительной для меня сейчас влаги. Выйдя на крыльцо и осмотревшись, я убедился, что это всё-таки приехали по мою душу. За забором напротив моего дома стояла черная «эмка», возле которой топтался мужчина средних лет в серых брюках, голубой рубашке с коротким рукавом, бежевой шляпе и кожаным портфелем в руке. Увидев меня, он с радостным выражением лица направился к калитке.

— Андрей Иванович? Позвольте войти.

Я утвердительно кивнул, отпил пару глотков вина из бутылки и задумчиво осмотрелся. После вчерашнего застолья Болеслава не стала, глядя на ночь, наводить порядок, отложив это нелёгкое дело на сегодня. Так что гостя даже и усадить некуда. Тем временем незнакомец приблизился ко мне и представился, протянув руку:

— Василий Лукич Безруков! — мы скрепили наше наше знакомство рукопожатием, после чего он продолжил: — Я ведущий инженер автозавода, мне необходимо с Вами поговорить по очень важному делу.

Я махнул рукой в сторону заставленного грязной посудой стола на веранде:

— Вы уж извините, пригласить мне Вас некуда, у меня вчера свадьба была…

— Поздравляю! Тогда может, прогуляемся? — он мотнул головой в сторону улицы. Я сделал ещё глоток, после чего, немного поразмыслив, отрицательно покачал головой:

— Нет уж, постойте пять минут…

От легкой опохмелки у меня в голове значительно просветлело, и я довольно быстро освободил стол, отнеся в четыре захода грязную посуду на кухню, после чего протер столешницу тряпкой.

— Ну вот, теперь милости просим, прошу садиться, — я показал гостю на лавку и сам тоже плюхнулся напротив него.

Безруков сел, положив портфель перед собой на стол, и сразу приступил к делу:

— Я к Вам по поводу снегохода.

Ах вот оно что! Что-то с похмелья сразу и не сообразил, а ведь должен был сразу догадаться. Я ведь, когда после демобилизации с финской понял, что не успею закончить техникум до начала Великой Отечественной войны, немного подумав, перешел на план «Б». Можно же было стать инженером-конструктором, даже и не имея диплома. Дегтярев, например, не имел соответствующего образования, да что там Дегтярев, сам Михаил Калашников и тот институтов да техникумов не заканчивал. Однако, поразмыслив, я решил не лезть в оружейную сферу — там моё иностранное происхождение могло сыграть негативную роль. А вот создать что-либо новое в области автомототехники, попробовать стоило. После недолгих раздумий я остановился на снегоходе — вполне актуальное изобретение для страны, значительная часть которой по несколько месяцев в году лежит под снегом. Даже как-то странно, почему здесь никто до идеи создания снегохода не додумался. Хотя, это как раз понятно — в области техники Россия, а вслед за ней и СССР, в основном занимались копированием и приспособлением под себя иностранных изобретений, а когда русские умельцы умудрялись придумать что-то новое, вроде паровой машины Ползунова или самолёта Можайского, то это не вызывало должного интереса со стороны власть и деньги предержащих. Вот и снегоход современного мне типа был придуман в пятидесятых годах двадцатого века в США как машина для отдыха и развлечений, и лишь после того, как американцы убрали все детские болезни, в СССР, тщательно изучив канадский «Бомбардье» сделали свой снегоход «Буран» который оказался высоко востребован уже не как игрушка, а в качестве удобного средства передвижения по необъятным заснеженным просторам нашей страны.

В моей родной Тюмени двадцать первого века снегоходы были довольно широко распространены, и, хотя мой отец и не был владельцем такой машины, предпочитая в качестве зимнего отдыха старые добрые лыжи, всё же у некоторых родственников и друзей снегоходы имелись и мне много раз на них доводилось кататься, помогать обслуживать и ремонтировать. Потому, бегая и ползая по заснеженным лесам Финляндии, я неоднократно вспоминал такое полезное и удобное детище американцев. И после возвращения в Горький, задумавшись о том, чего бы хорошего и полезного «изобрести», я в первую очередь вспомнил о снегоходах. Ну а после того, как определился с задачей, в течении полутора месяцев примерно по часу в день я тратил на создание проекта. Хотя то, что в результате получилось, правильнее было бы назвать схематическим описанием. Однако некоторые узлы были проработаны на мой взгляд довольно неплохо. Результат своих трудов я в конце мая направил в бюро новизны — это контора в СССР играла роль патентного органа. К проекту мною было приложено подробное описание задач, которые могут выполнять снегоходы как в армии, так и в народном хозяйстве. Зная о неповоротливости советской бюрократии, я надеялся хоть на какую-то реакцию от патентных властей в конце лета или осенью. При этом старался особо не тешить себя надеждами и среди суеты по поводу сдачи сессии, покупки дома и подготовки к свадьбе потихоньку обдумывал и другие варианты «изобретений».

Но вот сейчас, двадцать девятого июня тысяча девятьсот сорокового года передо мной сидит ведущий инженер автозавода Безруков, который приехал ко мне именно по поводу снегохода. Великолепно! Стараясь ничем не выдать охватившую меня радость, я сделал глоток вина из бутылки и переспросил: