Утро Победы - [2]

Неустроев, развернув карту-план Берлина на столе, приказал вызвать к нему командиров рот.

Вскоре все были в сборе. Один лейтенант Наумов подзадержался.

— Ну, где он там? — обращаясь к старшине, спросил комбат. — Пошлите посыльного за Наумовым.

— Я здесь, товарищ капитан, — доложил лейтенант Наумов, широко открывая дверь.

Следом за Наумовым два солдата внесли в кабинет тяжелый ящик.

— А это что такое? — спросил Неустроев.

— Часы тут, товарищ капитан. Склад их мои солдаты обнаружили. Наверно, шеф награждал ими своих головорезов.

Лейтенант и солдаты быстро вскрыли ящик, в котором рядами аккуратно лежали наручные часы с черными циферблатами. Лейтенант стал выкладывать их на стол.

Алексей Берест, заместитель командира батальона по политчасти, подошел к столу, взял часы, повертел в руках и, обращаясь к Неустроеву, сказал:

— Давай-ка мы их раздадим по ротам. Пусть у солдат останется память об этом бое.

— А что, хорошая мысль! — улыбнулся комбат и стал вручать часы всем, кто был в кабинете.

Первым получил Берест. За ним остальные офицеры.

— Возьми и ты, земляк! — обращаясь к связисту из Верхней Пышмы, сказал Неустроев.

Рядовой Бердышев положил часы в карман брюк и, потоптавшись у стола, вдруг сказал:

— А можно еще одни получить?

Комбат взял со стола часы и протянул их связисту.

— Ну, можно, не жалко. Но к чему тебе двое часов?

— Отцу это. Он не дошел до Берлина. На Одере был ранен. Вот вернусь домой и скажу: «Возьми, батя, у самого рейхстага взяты».

В дверях появился командир полка. Все встали. Капитан Неустроев доложил ему обстановку.

— А это что за универмаг? — спросил полковник, показывая на кучу часов.

— Трофеи, — ответил Неустроев. — Вручаем всем на память. Возьмите и вы.

— За часы спасибо! А вот зачем на такую верхотуру забрался?

Раздался грохот. Посыпалась штукатурка.

— Вот так в последний день войны погибнешь… Нам с тобой еще рейхстаг надо брать.

— И возьмем, товарищ полковник.

Полковник и комбат идут к окну, чтобы разглядеть рейхстаг. Ничего не видно. Дымом, гарью, копотью заволокло.

Склоняются над картой-планом Берлина. Полковник сообщает Неустроеву, что именно его батальону поручается ворваться в рейхстаг и что командир назначил его — капитана Неустроева — первым комендантом рейхстага.

— А теперь пошли в роты, — говорит полковник. — Штаб спускай в подвал.

— Неужто кабинет бросать, товарищ полковник? — вдруг спрашивает старшина. — Вот телефоны. Может, в самом деле, Гитлер позвонит. Побалакаем…

— Капитан, оставь тут старшину. Пусть балакает с Гитлером…

В полуподвальном помещении «дома Гиммлера», где разместился штаб батальона, всем ротам была поставлена одна задача: овладеть рейхстагом! Полковник назначил время атаки и попросил сверить часы.

Связист, слышавший это распоряжение, вынул из кармана часы с черным циферблатом и подкрутил их. Затем он достал те, которые предназначались отцу и тоже завел: пусть и отцовские идут…

Сомнения рассеялись

Комбат Неустроев из полуподвального окна «дома Гиммлера» долго смотрел на здание рейхстага. Он знал, что оно построено в 1894 году; что здесь заседал германский парламент, потерявший после прихода Гитлера к власти всякое влияние в жизни государства…

Рейхстаг не понравился капитану. Неказистый вид его ничем не привлекал. Эта серая глыба скорее походила на какой-то лабаз, чем на правительственное здание. А может, это не тот рейхстаг, который надо брать, может, еще есть другой рейхстаг.

— Товарищ капитан, — вдруг услышал комбат голос командира роты Ильи Сьянова, — у них, наверно, два рейхстага.

— А ты откуда знаешь? — спросил Неустроев.

— Тут меня один солдат спросил: какой, мол, будем рейхстаг штурмовать?

— Что же ты ему ответил? — поинтересовался комбат.

— Сказал, что будем брать самый главный.

— Слушай, Илья, а теперь скажи-ка мне, — Неустроев показал пальцем на серое здание, — вот этот рейхстаг точно главный или есть еще главней?

Сьянов пожал плечами. Неустроев махнул рукой.

Комбат внешне казался спокойным, но он нервничал. Его можно было понять. В этот час ошибиться никак нельзя. А вдруг вот эта серая глыба, смотрящая на него десятками замурованных окон, из бойниц которых торчат стволы пулеметов, совсем не рейхстаг. Что тогда? Может, вон то здание — красивое, нарядное — стоящее позади трехэтажного «лабаза», и есть настоящий рейхстаг?

Рука потянулась к телефону.

— Свяжите меня с командиром полка.

Комбат высказал свои сомнения полковнику Зинченко. Тот без всякого сомнения ответил, что серое здание и есть рейхстаг.

Полковник в какой-то степени рассеял сомнения. Неустроев верил своему командиру, но у него было время, чтобы окончательно удостовериться в правоте полковника.

Комбат велел привести немца.

Привели «цивильного», с бледным лицом, в очках, уже пожилого немца. Он, часто поправляя очки, боязливо смотрел по сторонам.

Неустроев взял немца за локоть и подвел к окну.

Немец дрожал. Заикаясь, он стал объяснять, что с нацистами не связан, что он часовой мастер и политикой не занимался, что вот этого дома, куда его сейчас привели, всегда боялся, ибо тут находились самые свирепые наци. Немец говорил бы долго, но выслушивать его никому не хотелось, просто не было времени. Кое-как втолковали, что ему ничто не угрожает.